Коммунизм и глобализм. Советы постороннего. Часть I
2021 год – год 30-летия «крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века». Катастрофа есть катастрофа. Её последствия могут ощущаться и 30, и 300 лет: она охватила государство, территорию которого британский географ Х. Д. Маккиндер метко назвал «геополитической осью истории».
Трагедию конца СССР одни считают распадом, чем-то естественно-историческим. Другие – развалом, итогом операции против главного противника, каким был для капиталистического Запада социалистический Советский Союз. 30 лет спустя подвести окончательный итог катастрофы мы не в состоянии.
I
Когда в 1937 году появилась книга Н. Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма», её автор ещё не видел, как соединятся через несколько лет германский национальный социализм, англосаксонская доктрина расового превосходства, ненависть к евреям, жажда всемирного господства и Drang nach Osten. Потому Бердяев написал: «Сталинизм… перерождается незаметно в своеобразный русский фашизм». Философ-эмигрант и противник советской власти не понял, что между немецким национальным социализмом и Коммунистическим Интернационалом подобия быть не может. Что их схватка неизбежна. Ход и исход этой схватки Бердяев наблюдал, но выводов не сделал – формула «русского фашизма» так и осталась в его сочинении.
Судьба книги любопытна. Написанная по-русски, она впервые увидела свет в 1937 году не в оригинале, а в переводе на английский язык. Вскоре книга появилась на немецком, французском, испанском, итальянском, голландском языках – в странах, где существовали фашистские режимы и/или влиятельные фашистские партии. Только в 1955 году, в годы «хрущёвской слякоти» (удачное выражение историка Е. Ю. Спицына), YMCA-PRESS издало «Истоки и смысл русского коммунизма» на языке оригинала. А на заключительном этапе перестройки, в 1990 году, репринт парижского издания, был выпущен в Москве издательством «Наука» для советского читателя.
Русский Бердяев стал первым, кто поставил знак равенства между коммунизмом и фашизмом – ещё до Ханны Арендт с её «Истоками тоталитаризма» (1951), до резолюций Европейского союза, уравнявших «два тоталитаризма»… О ложности такого посыла, положенного в основу антикоммунистической и антирусской идеологии, поговорим позже. А пока заметим, что в 1930-е, когда Бердяев писал свою книгу, трансляция идей не сводилась к общению на новоязе. Тридцатые годы ХХ века, в отличии от нашего времени, были эпохой сложной мысли. Работали выдающиеся теоретики-марксисты (А. Грамши, Д. Лукач, М. Лившиц), выходили работы крупных философов других направлений; существовал поток около-марксистской литературы. Сейчас на месте полноводной реки – высохшее русло.
Поэтому стоит вспомнить книгу Бердяева и её не совсем обычные для русской эмигрантской литературы оценки того, что автор назвал «русским коммунизмом». Всё-таки лексически скудный новояз отгородил нас от культуры сложной мысли, и сегодня какой-нибудь Клаус Шваб с его «четвёртой промышленной революцией» и «великой перезагрузкой» популяризуется в России так, как 30 лет назад, перед концом СССР популяризовался Бердяев. Однако в ворохе слов, в суете пропаганды не должно всё-таки исчезнуть понимание произошедшего с нами. И происходящего сейчас с молодыми, которым нет тридцати... Да и не грех подумать, какими границами, кроме словесных, отделимы «лихие 90-е» от 2000-х, от 2010-х, от тревожно начавшихся 2020-х годов.
А прежде, чем говорить о книге, отметим некоторые события миновавшего тридцатилетия и предшествовавших ему 74-х советских лет. Без этого тема «Коммунизм и глобализм» не выстроится.
II
В августе – декабре 2021 года в Российской Федерации, в республиках её ближнего зарубежья, во многих других местах будут вспоминать, хотя и очень по-разному, события 30-летней давности. Речь о событиях в Москве, когда советская столица стала на короткое время средоточием всемирно-исторического процесса: распадалось крупнейшее государство Евразии, вторая сверхдержава планеты…
Катастрофа была всеохватывающей – социально-экономической, идейной, нравственной, духовной... От Большой страны отпало несколько миллионов квадратных километров. На отпавшей территории были провозглашены новые государства, но их границами стали линии старого административного деления. Этот парадокс и невозможность объявить без проблем противоречивый продукт советского администрирования границами новых суверенных государств, отозвались кровавыми драмами в Литве, на Днестре, на Кавказе, в Средней Азии... Представители номенклатуры КПСС предпочли назвать это «цивилизованным разводом»…
В итоге наследие 74-летней советской истории было поделено между полутора десятками новообразований, к которым добавились несколько «серых зон» – территорий, не признанных как государства и существующих в таком виде до сих пор.
В течение первого «пореволюционного» года (1992-й) рублёвые сбережения граждан бывшего СССР исчезли; было уничтожено огромное количество накопленного труда. После эпохи относительного социального равенства, обеспеченного общественной собственностью на средства производства, обозначилась тенденция роста имущественного разрыва между бедными и богатыми. Рост разрыва между двумя частями общества кажется с тех пор безостановочным, но возможно ли дальнейшее углубление пропасти без того, чтобы общество перестало существовать?
Два года спустя после дезинтеграции СССР в Москве был расстрелян Верховный Совет РСФСР и исчезло упоминание о советах как форме политической организации. Новая конституция 1993 года закрепила эти изменения.
Повальной модой в бывших советских республиках за пределами РФ стал «суверенитет». На окраинах бывшей сверхдержавы поняли, что верным средством его обеспечить является вытеснение русского языка как языка международной коммуникации. Вытеснялись, бежали из республик и русские.
Перестала существовать новая историческая общность – советский народ. Она не была выдумкой кремлёвских идеологов, это и сейчас можно углядеть на фотографии 50-х, 60-х, 70-х годов прошлого века. При всех противоречиях, существовавших в СССР между городом и деревней, между Москвой и провинцией, между номенклатурой и «низами», общность, цементированная победой в Великой Отечественной войне, являлась действительным состоянием народа. Народа, которого больше нет.
О событиях распада/развала, о жизни на обломках распавшегося написано так много, что было бы нелепо пытаться сказать что-то ещё. Я и не буду. Я лишь попробую кратко выразить то, что 30 лет спустя представляется существенным.
***
Вместе с разрушением в позднем СССР больших производственных комплексов разрушалась память о жизни в Большой стране. В роли ликвидаторов трудись по очереди команда Горбачёва/Яковлева, затем когорта молодых демократов-антикоммунистов, которые с ювенильным рвением млели перед «мировым сообществом»; противоречий между одними (членами ЦК и Политбюро ЦК КПСС) и другими («завлабами» из ниоткуда) не было…
Сторонясь бесполезного спора о последствиях распада/развала (отсюда и «советы постороннего»), хочу сказать: значение случившегося с Советским Союзом на рубеже 80-90-х годов ХХ века не менее важно, чем значение Октябрьской революции 1917 года. И в тот, и в другой раз история переломилась, и эта история ещё не завершена. Два перелома, 1917-го и 1991-го годов, отрицают друг друга, их исторический смысл противоположен. А сближает их то, что оба события произошли в России и оба были потрясениями всемирно-историческими. Если 1917 годом крупнейшая держава Старого Света, вырвавшись революционным усилием из разрушительной военной схватки империалистических грандов, открывала историческую АЛЬТЕРНАТИВУ перед своими народами (думалось – перед народами всего мира!), то события 1991 года означали обратное: миражом приобщения к «мировой цивилизации» закрывалась альтернатива капитализму как способу воспроизводства жизни.
Если 1917 год в России был революцией, то 1991 год стал контрреволюцией.
Сбылось пророчество очень не любившего советскую власть Ивана Ильина, сделанное им в 1948 году в статье «Чем грозит миру расчленение России?»: Россию/СССР расчленили и лишили нескольких миллионов квадратных километров. Страну вытолкнули на периферию мировой капиталистической системы, она утратила обретённое в ХХ веке после Великой Отечественной войны положение одного из центров миропорядка. Не будем повторять в 1001-й раз, чем это обернулось для миллионов людей...
Навсегда ли? Не станем спешить с ответом. Сам вопрос не созрел. Гримасы истории ХХ века ещё вызывают душевную боль.
Часть II. День Победы в идеологических сумерках
«...Как бы русские ни оплёвывали коммунистический период
своей истории, как бы ни усердствовали в разрушении того,
что было достигнуто за этот период…, Россия всё равно
никогда не станет частью Запада...»
Александр Зиновьев. «Запад» (1995)
III
Историческая преемственность не бывает выборочной. Можно ли славить Великую Победу 1945 года, отторгая наследие Октября 1917-го, если там и там победители шли под одним знаменем? Год 1917-й и год 1945-й – части одной истории; эту историю тем более нельзя расчленять, если на повестке дня – задача выстоять в мировом противоборстве.
Как выстоять, если геополитического противника именуют «нашим партнёром»? Как выстоять, если понятие «Великая Отечественная война» заменяется термином «Вторая мировая»? Как выстоять, закрывая глаза на то, что «братский народ» приравнял коммунизм к фашизму (закон 2015 года «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрете пропаганды их символики»), а мы с ними – один народ?
Три десятилетия после Катастрофы 91-го года подтвердили справедливость принципа «в идеологической борьбе нет мирного сосуществования». И разве введённый Основным законом РФ запрет на любую идеологию «в качестве государственной или обязательной» не обезоруживает идейно в тот момент, когда твоё государство объявлено агрессором?
…«Россия всё равно никогда не станет частью Запада», заметил А. Зиновьев. Верно. Не станет. Однако не может ли тяга к Западу части «верхов» довести до того, что не станет самой России?
Когда-то говорили: «Великий Октябрь». Октябрь 1917 года велик тем, что первыми актами нового государства было прервано сползание России к историческому небытию.
После обвала 1991 года, после призывов «берите столько суверенитета, сколько захотите», после раздачи государственной собственности кучке «особо избранных» – после этого Россия как государство не исчезла. Однако работа над тем, чтобы России не стало, идёт всё более интенсивно. Работа эта вступила в новый этап, на котором тот, кто живёт в идеологических сумерках, неминуемо окажется слабейшим.
IV
Я хочу вернуться к книге Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма» (1937), с которой начал свои записки. Кто не желает учиться у коммунистов, может не учиться, но взять урок у человека иных взглядов, взиравшего на коммунистическую практику со стороны, небесполезно. Всё-таки в этой книге Бердяев, рассматривая мировоззрение Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Ткачёва, характеризуя революционное неистовство Бакунина и Нечаева, показал: «Вся история русской интеллигенции подготовляла коммунизм».
Честность мысли Н.А. Бердяева (1874-1948) в его суждениях о «русском» и «коммунистическом» вряд ли можно подвергнуть сомнению даже там, где философ ошибался (порой очень сильно). А честная мысль – самый острый дефицит нашего времени. Поэтому я ограничусь тем, что приведу отдельные мысли Бердяева без комментариев. Сегодня такое уместно: мысли эти далеко не банальны, но они выключены из идейного оборота в России, словно и не было их в русской культуре…
В 1937 году, находясь в эмиграции в Париже, Бердяев писал:
«Русский коммунизм трудно понять вследствие двойного его характера. С одной стороны, он есть явление мировое и интернациональное, с другой стороны – явление русское и национальное… Россия перескочила через стадию капиталистического развития, которой казалось столь неизбежным первым русским марксистам. И это оказалось согласным с русскими традициями и инстинктами народа… Поднялась рабоче-крестьянская, Советская Россия, в ней народ-крестьянство соединился с народом-пролетариатом… Ленин вернулся по-новому к старой традиции русской революционной мысли… Большевизм гораздо более традиционен, чем это принято думать, он согласен со своеобразием русского исторического процесса» (выделено мною. – В.М.).
Цитирую дальше.
«Русская коммунистическая революция совершила “чёрный передел”, она отобрала всю землю у дворян и частных владельцев. Как и всякая большая революция, она произвела смену социальных слоёв и классов. Она низвергла господствующие, командующие классы и подняла народные слои, раньше угнетённые и униженные, она глубоко взрыла почву и совершила почти геологический переворот. И этим определяется исключительный актуализм и динамизм коммунизма… Большевизм, давно подготовленный Лениным, оказался единственной силой, которая, с одной стороны, могла докончить разложение старого, и, с другой стороны, организовать новое. Только большевизм оказался способным овладеть положением, только он соответствовал массовым инстинктам и реальным соотношениям… Большевизм оказался наименее утопическим и наиболее реалистическим, наиболее соответствующим всей ситуации, как она сложилась в России в 1917 году… Коммунизм оказался неотвратимой судьбой России, внутренним моментом в судьбе русского народа».
Напоминаю: написано это было во Франции в 1937 году, куда Бердяев был выслан из Советской России пятнадцатью годами ранее. Написано человеком, который признавался: «Идеологически я отношусь отрицательно к советской власти…. Но в данную минуту это единственная власть, выполняющая хоть как-нибудь защиту России от грозящих ей опасностей».
V
В глазах Бердяева для России революция была неизбежностью. На строки, которые я сейчас процитирую, вряд ли обратит внимание рассуждающий о России, «которую мы потеряли», и знающий ту Россию по литературе не лучшего свойства. Бердяев же в той России жил. Он встретил 1917 год зрелым 47-летним человеком.
«Разложение императорской России, – писал он, – началось давно. Ко времени революции старый режим совершенно разложился, исчерпался и выдохся. Война докончила процесс разложения. Нельзя даже сказать, что Февральская революция свергла монархию в России, монархия в России сама пала, её никто не защищал, она не имела сторонников… Церковь потеряла руководящую роль в народной жизни. Подчинённое положение Церкви по отношению к монархическому государству, утеря соборного духа, низкий культурный уровень духовенства – всё это имело роковое значение… Измена заветам Христа, обращение христианской Церкви в средство для поддержания господствующих классов не могло не вызвать по человеческой слабости отпадения от христианства тех, которые принуждены страдать от этой измены и от этого извращения христианства. У пророков, в Евангелии, в апостольских посланиях, у большей части учителей Церкви мы находим осуждение богатства и богатых, отрицание собственности, утверждение равенства всех людей перед Богом. У св. Василия Великого и особенно у св. Иоанна Златоуста можно встретить такие резкие суждения о социальной неправде, связанной с богатством и собственностью, что перед этим бледнеют Прудон и Маркс… Св. Иоанн Златоуст был совершенный коммунист, хотя это был, конечно, коммунизм не капиталистической, не индустриальной эпохи»...
В последней главе своей книги Бердяев заявляет:
«В коммунизме есть здоровое, верное и вполне согласное с христианством понимание жизни каждого человека как служения сверхличной цели, как служения не себе, а великому целому… Осуждение Церковью капиталистического режима, признание Церковью правды социализма и трудового общества я считал бы великой правдой… Проблематика коммунизма способствует пробуждению христианской совести».
Когда Бердяев говорит в своей книге о Ленине, о новом поколении молодёжи, выдвинутом революцией, он говорит необычно.
«Ленин был типически русский человек… Он никогда не писал программы, он интересовался лишь одной темой…, – темой о захвате власти, о стяжании для этого силы. Поэтому он и победил… Он соединял в себе две традиции – традицию русской революционной интеллигенции в её наиболее максималистических течениях и традицию русской исторической власти в её наиболее деспотических проявлениях… Соединив в себе две традиции, которые находились в XIX веке в смертельной вражде и борьбе, Ленин мог начертать план организации коммунистического государства и осуществить его».
О молодёжи, год 1937-й:
«Появилось новое поколение молодёжи, которое оказалось способным с энтузиазмом отдаться осуществлению пятилетнего плана, которое понимает задачу экономического развития не как личный интерес, а как социальное служение… Мир стал пластичен, из него можно лепить новые формы. Именно это более всего соблазняет молодёжь. Каждый чувствует себя участником общего дела, имеющего мировое значение».
И то, что замышлялось как «общее дело, имеющее мировое значение», изначально противополагалось тому, что в нынешних условиях принято понимать под глобализацией (как процессом) и глобализмом (как идеологией протагонистов процесса).
Что касается Бердяева, я не зову соглашаться с ним. Его достаточно знать. Знать и однажды задуматься над значением этих его слов: «Коммунизм оказался неотвратимой судьбой России, внутренним моментом в судьбе русского народа».
Часть III. 38 шагов от Победы до катастрофы
«Марксизм остаётся философией нашего времени:
его невозможно преодолеть, потому что ещё не
преодолены породившие его обстоятельства.
Сартр Ж.-П. «Проблемы метода» (1957; рус.пер.1994).
VI
80 лет отделяют нас от нападения на СССР 22 июня 1941 года и 30 лет – от исчезновения государства-победителя с карты мира. На дистанции в полвека евразийская сверхдержава, когда-то сильнейшая в мире, сошла в небытие. Это ли не урок?! Вторжение в нашу страну объединённой Европы на огромном пространстве от Северного Ледовитого океана до Чёрного моря не стало для нас катастрофой – катастрофа наступила пятьдесят лет спустя…
В войне, длившейся для советских людей 1418 дней, народ, армия, партия, государство, Сталин выстояли и победили. Выстоял и победил общественный строй, превосходство которого было подтверждено тяжелейшей войной. Тот строй не знал противоречия между накоплением и потреблением, когда накопление требует снижать «издержки» по заработной плате, а это тормозит потребительский спрос, обрекая на гибель капитализм как систему, не знающую иной цели, кроме прибыли.
Сегодня язык Маркса, которым владели люди ХХ века, «преодолён». Языку этому не обучают, говорить на нём разучились, но, оказывается, «не преодолены породившие его [марксизм] обстоятельства», как писал в своём эссе «Проблемы метода» Жан-Поль Сартр. Кому, скажете вы, нужен этот Сартр? Возможно...
«…В тотальной войне Советский Союз оказался сильнее: он был антибуржуазен по своим идеологическим основам, готов к огромным напряжениям и жертвам. Советские заводы работали в три смены, германские в одну… По эффективности советская экономика оказалась в несколько раз мощнее. Она, несмотря на оккупацию и потерю трёх из четырёх главных экономических центров, превзошла в годы войны экономику оккупированной Германией Европы… Сталинское восприятие страны как единой экономической системы и как геополитического явления выразилось во множестве решений, которые работают и в постсоветское время. Перечислим некоторые: Северный морской путь, «второй» экономический центр России (Урал – Сибирь), выход Советского Союза с Дальнего Востока в Тихий океан через глубоководный пролив (Курильские острова), создание Северного флота, создание высокотехнологической промышленности, развитие образования и науки, освоение природного потенциала. И ещё, конечно, модернизация всей экономики и создание огромного слоя образованных людей, который и являлся стержнем советского общества», – писал В.Я. Рыбас в книге «Сталин».
Где всё это теперь? «Огромный слой образованных людей» как стержень общества – кто не рассмеётся, услышав об этом сегодня?
…Готовясь к нападению на СССР, Гитлер заявлял: «Власть большевиков ослабила страну и предоставила уникальный шанс полностью покончить с русской государственностью и культурой». Фюрер ошибся роковым для себя образом. Он ошибся насчёт силы, заключавшейся во власти большевиков, а потому ошибся и насчёт «уникального шанса» покончить с этой властью военным ударом.
При всей внезапности нападения, совершённого 22 июня (народный комиссар иностранных дел Молотов выступил в тот день по радио в полдень; немецкие самолёты бомбили советские города уже 8 часов), покончить с «русской государственностью и культурой» тогда не удалось. Прошло 1418 дней, и в «Обращении товарища Сталина к народу 9 мая 1945 года» прозвучало: «Вековая борьба славянских народов за своё существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией… Советский Союз торжествует победу…».
От Великой Победы до великой катастрофы минуло около полувека. И без малого полвека спустя, при том же (казалось) общественном строе, при той же (казалось) правящей партии, в мирное (казалось) время планы расчленения нашей страны были осуществлены под другими лозунгами другими людьми, более «успешными» в деле ликвидации СССР, чем немецкий фюрер. Некоторые из них даже не подозревали, по чьим стопам шагают...
Как это ни нелепо, но полувековая жизнь страны и людей, населявших Россию в те годы (1941-1991), толком не изучена по сей день, хотя со времени конца СССР прошло три десятилетия. Да и как та жизнь может быть изучена, как её знание может стать нашим общим знанием, если историк Е.Ю. Спицын, изучавший документы, которые относятся ко дням последней болезни Сталина, прямо говорит: «…во всех этих документах… налицо многочисленные подчистки, исправления, нехватка ряда листов, изменённая нумерация страниц и другие “непонятности”». Не потрясающе ли?!
Можно много негодовать по поводу «фальсификаций истории». В РФ даже существовала, но недолго (2009-2012) государственная «Комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам Россия». А что толку? Каким бы «продукт» этой комиссии ни был (итоги её трёхлетней работы сокрыты в тумане), что делать с «многочисленными подчистками и исправлениями»? Словно кто-то невидимый прошёлся катком по архивным документам, уничтожая неотъемлемое, как считалось некогда, право человека знать и помнить собственное прошлое. Прошёлся, чтобы подменить прошлое муляжами, не забывая продолжать бороться с «фальсификациями истории»...
VII
Американского профессора Гровера Ферра, внесённого в США в список «100 самых опасных учёных», цитируют по-русски не часто. А последнее издание в России его книги «Красная империя зла. Запад против Сталина» было выпущено вообще смешным тиражом – 300 экземпляров. Так что я процитирую:
«Спустя более чем два десятилетия после распада СССР (теперь уже три десятилетия. – В.М.) советская история остаётся прежде всего оружием в политической и идеологической войне… После распада СССР идеологические шоры в некоторых аспектах даже укрепились по причине образования постсоветских государств. Украина и Польша и несколько иным образом Россия выстроили свои национальные мифологии на основе твёрдых антикоммунистических позиций и исторической лжи… Приветствуется самая дикая ложь, если она соответствует ходульным представлениям о Сталине как средоточии мирового зла».
«Советская история остаётся прежде всего оружием в политической и идеологической войне»… Вот так! Действительно ли использующие историю в качестве подобного оружия рассчитывают на победу в идущей идеологической войне? Или они вообще не задумываются о таком, не зная, как иначе «употребить» историю?
Ещё одна цитата. Е.Ю. Спицын в первой книге своей трилогии («Осень патриарха», «Хрущёвская слякоть», «Брежневская партия») пишет: «Совершенно очевидно, что посмертный суд над И.В. Сталиным, начатый Н.С. Хрущёвым, а затем продолженный М.С. Горбачёвым и их многочисленными либеральными клевретами, не может затмить великие дела и поступки этого человека».
«Осень патриарха» заканчивается словами Черчилля о Сталине, произнесёнными в сентябре 1942 года в британском парламенте (глава «Уход в бессмертие»): «Большой удачей для России… было оказаться под началом этого великого, закалённого военачальника. Человек этот – внушительная, выдающаяся личность, соответствующая тем серьёзным и бурным временам, в которые прошла его жизнь; человек неисчерпаемого мужества и силы воли и человек прямой…».
Я сблизил цитаты двух учёных – американского и российского. Если не проглатывать их на ходу и не злоупотреблять быстрым чтением, то сразу спотыкаешься: заединщиками оказываются, с одной стороны, Хрущёв и Горбачёв, вершившие посмертный суд на Сталиным, с другой стороны – Запад, оттачивавший образ «красной империи зла». Гровер Ферр приводит в своей книге полтора десятка карикатур на Сталина и большевиков 1921-1953 годов из британских, немецких, французских, итальянских, голландских, польских, американских изданий; безвкусица этих рисунков соперничает с их злобностью, но разве в продолжающемся посмертном суде над Сталиным не обнаруживаешь те же безвкусицу и злобность?
Где, как провести линию фронта между МЫ и ОНИ, если не повторять тупо, что «мы» – часть «общечеловеческой цивилизации»? Обозначить эту линию очень непросто, а болтовня СМИ и не прекращающийся поток сообщений о вирусной «пандемии», об «углеродном следе» и т.п. не могут скрыть неизбежное: фронт надвигается!
https://ok.ru/video/922263423662
Если принять, что «Сталин – это СССР», то обречённость советской державы обозначилась с 1953 года, когда «преемники» взялись предавать остракизму и расстреливать друг друга. И не было больше в государстве силы, способной прекратить вакханалию в верхах! «Процесс пошёл»... Он шёл извилисто, небыстро, а страна росла. Страна отмечала выдающиеся достижения – водородное оружие, выход человека в космос, самые мощные в мире гидроэлектростанции, создание нового класса электронных вычислительных машин... Страна опережала по темпам экономического роста не только Соединённые Штаты, но и страны «экономического чуда» Японию и Западную Германию (кто сейчас поверит, что всё это было?). А крот истории продолжал рыть и делал это хорошо…
После смерти человека, в котором один из крупнейших политиков ХХ столетия Уинстон Черчилль увидел «выдающуюся личность», прошло 38 лет. И три человека другой породы, беловежской, сообразив с группой товарищей на троих, подвели под «процессом» черту: «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает своё существование».
Мы подходим к 30-летию этого события. Но мы не знаем, будет ли окончательный, без домыслов и фантазий ответ на вопрос, как произошло сползание могучей державы в небытие? Что приобрели мы за 30 лет со времени беловежской «объявы»? Какой урок выучили? Где находимся? Куда идём, наконец?
Швеция: "теория всего" почти открыта
Нобелевскую премию по физике получили американцы. Так отмечены их новые открытия в экспериментах с ускорением элементарных частиц.
"Единая теория поля" или, как ее любят называть физики, "Теория всего" - еще не открыта. Но и сегодняшние лауреаты Нобелевской премии сделали важный шаг на этом пути.
Гуннар Оквист, генеральный секретарь шведской Академии наук: "Королевская Академия присудила Нобелевскую премию по физике Дэвиду Гроссу, Дэвиду Политзеру и Фрэнку Вилчеку за открытие "асимптотической свободы" в "Теории сильных взаимодействий".
"Сильное взаимодействие" - одно из четырех фундаментальных взаимодействий физики. Если под них удастся подвести общую базу, то получится "Единая теория поля".
Александр Сорин, заместитель директора лаборатории теоретической физики имени Богомолова: "Открытие Дэвида Гросса, Дэвида Политзера и Франка Вилчека состоит в том, что эти объекты – кварки - взаимодействуют очень необычным образом. А именно: если их разводить друг от друга, то сила взаимодействия увеличивается, они начинают притягиваться друг к другу. А если их сводить, расстояние между ними уменьшать, сила взаимодействия начинает падать. Это свойство и получило название "Свойство асимптотической свободы".
Ученые прекрасно понимают, что для человека непосвященного всё это звучит не очень вразумительно. А поскольку своим чувством юмора физики славятся, то они устроили небольшую наглядную демонстрацию.
Ученые: "Чем члены Нобелевского Комитета дальше друг от друга, тем сильнее притягивает их резинка".
Нобелевская премия, как хорошее вино. Если "Оскара" дают почти сразу же после выхода фильма, то в науке надо хорошенько подумать и оценить значимость открытия. Гросс, Политзер и Вилчек ждали свои награды с 73-го года. Как выразился Вилчек, "времени поразмыслить, получу ли я приз, было предостаточно".
Вера в гипнотические лучики из телевизора
Медуза Горгона - известный персонаж древнегреческих мифов. Люди, смотревшие ей в глаза, превращались в куски мертвого камня. На сегодняшний день к нашему телевидению всё больше и больше подходит подобная аллюзия. Человек, застывший перед телевизором, беспомощен перед потоком разрушительной информации.
Об опасности для психического здоровья такой обыденной вещи, как телевизор, рассказывает академик РАЕН (Российская академия естественных наук), профессор, заведующий кафедрой психоэкологии РУДН (Россйиский университет дружбы народов) Игорь Викторович Смирнов.
- Игорь Викторович, как вы считаете, становится ли интенсивнее психическое воздействие, оказываемое с телевизионных экранов?
- Конечно же, становится. За счет средств рекламного воздействия людей вынуждают совершать некие поступки, которые в здравом уме и трезвой памяти они не совершили бы никогда в жизни. Также показателем вредоносности голубого экрана сейчас является то, что на самом деле психически больные люди верят, что из телевизора на них воздействуют специальными лучиками. В этом виноваты СМИ, в том числе и телевидение. Если раньше 30% бредящих больных были уверены, что на них воздействуют гипнотическими лучами соседи или инопланетяне с Марса, то теперь все считают, что воздействуют психотронным оружием с экранов телевизоров. Конечно, в этом задействовано не только телевидение. Количество безграмотной литературы по популярной психологии, равно как и сайтов в интернете, чудовищно. Люди читают и смотрят все без разбору, и в результате в голове полная каша от Шри Ауробиндо до Юнга.
В телевидении основной удар идет по двум направлениям: это избыточная реклама не всегда качественных товаров, и второе - это превосходство зарубежных кинематографических продуктов над российскими.
- Вы считаете, что в большей степени кино владеет массами, а не новостные программы?
- Я думаю, что кино. И блоки рекламы между ними.
- Не могли бы вы уточнить, что такое некачественная реклама, по-вашему? Это некрасивая реклама?
- Наоборот, она очень красиво снята. Поэтому у людей намечается сильный перекос в сторону товарного потребления. Не духовного развития, а исключительно материального. Мы это видим на наших пациентах, у которых исследуем, тестируем при каждой процедуре высшие нравственные сферы, как-то: идея Бога, идея семьи, идея Родины и ещё ряд подобных базовых идей. Дезавуированы высшие, базисные понятия. Девальвировано то, ради чего человеку имеет смысл жить. Вместо этого подставляются суетные и сложные (в психологическом смысле) ценности, такие как "жизнь ради денег".
- А можно ли говорить, что телевидение этому поспособствовало?
- Несомненно. Идея Бога, например, очень долго затаптываемая, на сегодняшний день совершенно убрана из душ большинства наших современников. Она сейчас - крайне редко встречаемое событие даже среди священнослужителей. Речь идёт о глубинном восприятии. Вот у нас есть среди пациентов священники, и ни один из них этой идеи не имеет. Мы, к сожалению, находимся на пике технократической цивилизации. А человеку всё равно что-то надо для души. Религии сейчас уже недостаточно в той форме, в которой она себя преподносит. Поэтому плодятся многочисленные секты в огромном количестве. Люди стремятся к чему-то духовному, но попадаются к мошенникам в виде сект, теряя здоровье, а иногда и жизни.
На уровне подсознания у среднестатистического россиянина нет ничего, как ни страшно об этом говорить. Там при внимательном изучении будет найдена "прямая линия", то есть вообще нет нравственных ценностей. Или же там присутствует материальное, сиюминутное: взять долг, отдать долг и т. д....
- А что еще может действовать на подсознание в рамках нашего ТВ, кроме рекламы?
- Сама по себе пространственно-временная организация семантических сфер. То есть когда один и тот же сюжет под разным видом подаётся по разным каналам нашего телевидения в разное время. Оккупация сознания зрителя происходит 24 часа в сутки. Пример - возрастание количества новорусских сериалов. Они все, без исключения, имеют колоссальный криминальный компонент.
- Как вы считаете, телевидение может подстегнуть волну криминала?
- На данный вопрос я могу ответить лишь как гражданин, поскольку не располагаю научными данными. Нет статистики. Это было бы немыслимо сложное исследование.
Мне кажется, да, безусловно, телевидение играет роль стимулятора, пробуждающего негатив в человеке. В первую очередь за счёт уровня криминальных сюжетов на телевидении. Снижается порог криминальной готовности. Какой канал не включи - обязательно кого-то убивают, какие-то аварии и катастрофы. Это ведёт, в свою очередь, к социальной апатии и социальной агрессии. То есть плодятся преступники. Замкнутый круг - показывая свершившийся криминал, мы плодим новый.
Раньше, во времена СССР по телевизору мы видели, что всё хорошо. И какой-нибудь Петя Иванов думал, что он такой несчастный, а в целом в стране всё хорошо.
Теперь же преподносится такая картина: "везде всё плохо". И у людей возникает и апатия, и агрессия одновременно. Есть такое понятие в психиатрии: ажитированная депрессия, то есть когда человек находится в тяжелейшем депрессивном состоянии, но при этом ведёт себя очень буйно.
- А какие пути выхода из этого замкнутого телевизионного круга? Как грамотно построить отношения с телевидением, чтобы не быть "зомбированным"?
- Никак. То есть не смотреть вообще. А если говорить об общенациональном уровне, то надо создавать организацию, подобную идеологическому отделу ЦК. Ситуация с телевидением на сегодняшний день такова, что крайне желательно восстановить ту или иную систему цензуры, которая хоть в каких-то рамках контролировала бы количество кровавых сюжетов и, конечно, рекламную информацию.
И ещё. Недавно к нам на приём приходила дама, которая владеет холдингом, проводящим мониторинги зрительских предпочтений. И в итоге выяснилось, что результат социального заказа определяется именно таким мониторингом. Люди более охотно смотрят развлекательные программы, всяческие шоу с говорящими головами или лотереи, нежели что-то серьёзное. Появляется опять же замкнутый круг: серьёзных, умных передач нет на телевидении потому, что они не востребованы на первичном, примитивном уровне восприятия, а так как их нет - на них нет спроса. Надо более жёстко относиться к составлению сетки передач ТВ. Нельзя идти на поводу у среднестатистического зрителя. В данном случае срабатывает римский закон "хлеба и зрелищ", чем больше крови - больше смотрят. И тем больше это действует разлагающе на психику общества.
- Вы говорили в своих телевизионных выступлениях о специальных технологиях, зомбирующих телезрителя...
- Мне эти факты не известны, тем более что это выявить можно только сложным аппаратным путём. Если бы такой прецедент был - был бы и предмет для разбирательства, вплоть до уголовных дел. Как, например, в случае с финансовыми пирамидами, где действительно применяли неосознаваемое внушение. Тогда были попытки использовать данный факт в качестве материала для уголовных дел, но они провалились, поскольку у нас в стране нет закона об информационно-психологической безопасности.
- Почему такого закона нет, как вы считаете?
- Мне неведомо, почему. В феврале 2000 года депутат Лопатин лоббировал этот закон. Сотрудники отдела безопасности и я устроили конференцию, проект проходил неоднократно на пленарных слушаниях, где я тоже выступал, и вроде был уже назначен срок приёма этого закона. Но вдруг неожиданно всё развалилось. Насчёт того - целенаправленно или непреднамеренно всё разрушилось - можно только фантазировать. Конечно, вполне можно предположить, что неким структурам у нас или за рубежом крайне невыгоден подобный откровенно цензурный закон. Закон, регулирующий поток психологического воздействия на умы людей.
- Какие слои телезрителей, на ваш взгляд, наиболее уязвимые?
- В первую очередь средний класс. Люди среднего возраста и среднего социального положения. Почему? Так скомпонованы программы передач. Телевидение сейчас работает на средний класс. Низший класс не смотрит телевизор, высший класс тоже не смотрит. От бабушек, смотрящих мексиканские сериалы, особенно социального вреда нет. Эта прослойка пассивна. Основной срез - это средний класс.
От воздействия на него может быть огромный вред, потому что информационный негатив превышает позитив и снижается порог криминальной готовности.
- Куда может толкнуть поток телевизионного негатива этот условный средний класс?
- К большей криминализации и деградации. К сожалению, суммарный психический иммунитет нашего российского общества чрезвычайно низок. В других, так называемых цивилизованных странах ситуация намного проще. Там не было таких серьёзных переломов в телеканалах, как это было у нас. Когда сначала всё было "про зерновые, про зерновые", а потом сплошные Рэмбо. У западного общества более сильный психологический иммунитет, чем у нас. Наш же народ к этому был не готов.
Можно сказать, что произошла некая психологическая мутация. С ней борются остатки нашего психологического иммунитета. Говорю с надеждой: дети более адаптивны, по мере нарастания шкалы нравственных ценностей у ребёнка больше шансов вырасти хорошим человеком, чем у взрослого, у которого эти нравственные ценности разрушены. Главное, чтобы эти ценности появились.
- Есть мнение, что беда нашего ТВ в том, что мало аналитики. Вам не кажется, что нужно больше аналитических программ?
- Думаю, что нужно. Но мне не кажется, что аналитических программ мало. Мне кажется, что их много, но они очень бестолково сделаны. Это обычно две-три говорящие головы и зал, нажимающий на кнопки, как у Шустера. В целом такого рода говорильня не производит впечатления настоящей аналитики.
- Какой наиболее оптимальный вариант национального телевидения, на ваш взгляд? Чтобы оно было во благо, а не во зло?
- К сожалению, вынужден ограничиться общими фразами на эту тему. Надо, чтобы количество позитивных с эмоциональной и нравственной точки зрения сюжетов резко перевесило поток негативной телеинформации. Сейчас картина обратная.
Африканок насилует маньяк-призрак
Женщина… пожалуй, нет объекта желанней для мужчины. Но сколько же сил и терпения нужно для того, чтобы его покорить! А теперь представьте себе ситуацию, когда для того, чтобы завладеть объектом вожделений не требуется ничего, кроме собственно желания. Фантастика – скажете вы. А вот и нет. В Африке это – реальность: там мужчина может вступить в половую связь с любой женщиной, стоит только захотеть. По крайней мере, так утверждают женщины из ЮАР.
Там сразу несколько представительниц прекрасного пола объявили о том, что чуть ли каждую ночь вступают в половую связь с мужчинами, которые неожиданно появляются и также неожиданно исчезают. Вообще-то, африканские леди против секса с посторонними, но у них никто не спрашивает разрешения. Они даже не видят насильников. А все потому, что, по глубочайшему убеждению пострадавших, маньяки прибегают к колдовству. "Я не сплю ночью, потому что постоянно чувствую, как будто мужчина занимается со мной сексом, заставляя достигнуть оргазма, и от этого я очень устаю", - жалуется жительница одной из деревень Хлезифи Нгвенья.
Своей страшной тайной женщина поделилась на собрании общины, и сначала жители подняли ее на смех. Однако шум быстро улегся: как оказалось, дистанционному сексу по ночам придается не только Нгвенья. Беспричинные оргазмы испытывает и 30-летняя Джулия Кхумало. По словам африканки, ее насилуют даже тогда, когда рядом спит муж. При этом она уверяет, что ощущения, которые она переживает в темное время суток нельзя ни с чем перепутать. Она совершенно отчетливо ощущает, как в нее "проникает чей-то пенис". Любопытно, что женщина никогда не была впечатлительной и до последнего времени не верила в колдовство. С возможностью дистанционной любви она свыклась только после того, как беда приключилась с ней самой.
Выслушав жалобы женщин, старейшины пообещали разобраться в довольно запутанном деле, а также найти виновных в изнасилованиях. В африканской деревне дистанционный секс считают непростым, но все-таки вполне возможным занятием. Как рассказал местный знахарь, злоумышленник, по всей видимости, применяет технику, которую местные называют Mtshotshaphansi. Впрочем, европейские врачи иначе объясняют странные ощущения потерпевших по ночам. По их глубочайшему убеждению, африканским леди снятся эротические сны, которые появляются из-за нереализованных плотских желаний.
Свежие комментарии