Об этом событии нам рассказали еще в деревне Николаевке Чимкентской области, где находится управление заповедника. Мы там пробыли два дня и слышали, как по ночам отчаянно выли собаки. Местные жители были сильно озадачены. Не иначе, говорили они, какой-то крупный звеоь спускается с наступлением темноты с гор. Однако что за зверь, никто сказать не мог. Но утверждали, что ни волк, ни медведь такой паники у собак не вызвал бы.
Район Аксу-Джабаглы — глухой, неприступный, здесь много веков бытуют легенды о диких волосатых людях — киик-адамах. О встречах с ними рассказывают очевидцы и сейчас. Вот почему наша экспедиция летом прошлого года отправилась в заповедник Аксу-Джабаглы.
Один из самых сложных вопросов в такой экспедиции — подбор участников. Это только кажется, что стоит бросить клич, и от желающих ловить «снежного человека» не будет отбоя. Когда доходит до дела, серьезной подготовки к трудному и рискованному походу — количество участников тает на глазах. В конце концов в нашей группе наметилась твердая семерка. Руководитель экспедиции — председатель Волжского клуба туристов Глеб Исаенков. С ним — Павел Казаченок, по профессии юрист, Ольга Иофкова — химик,
Любовь Квасникова — инструктор Волжского горкома партии, а также ленинградцы — Андрей Кузнецов, врач-патологоанатом (врач экспедиции) и кандидат в мастера спорта по альпинизму, и техник Владимир Иванов. Ну а я, заместитель руководителя экспедиции по научной работе, представляю Ленинградский государственный университет и объединение «Криптобиология», которое занимается изучением редких биологических объектов и явлений. Подготовкой экспедиции занимались сотрудники нескольких научных учреждений Ленинграда. Это была экспедиция, при подготовке которой использовались методы прикладной математики и расчеты производились с помощью компьютеров.
И вот теперь мы карабкаемся по едва приметной, постоянно исчезающей в зарослях горной тропе. Туда, где высоко в горах, в долине реки Аксу, и находится сердце заповедника. За плечами у каждого сорокакилограммовый рюкзак, а идти порой приходится по осыпям, крутым откосам. На самых сложных участках забиваем в скальные породы крючья, страхуемся веревками. Вскоре добираемся и до заснеженных горных склонов, движение наше замедляется — тут надо быть особенно осторожным, можно провалиться в запорошенные снегом трещины. Не хватает воздуха — высота уже 4 тысячи метров.
Поразительно, но, оказывается, и на таких высотах прямо по снегу ползают семиточечные божьи коровки. Чем только они здесь питаются? Во всяком случае, ни одной тли — их основной пищи — мы не видели.
Наконец преодолеваем аксайский перевал и спускаемся в долину реки Аксу, к Голубому озеру, мы — первые, кто проник в эти места с начала года. Узкий каньон расширяется, образуя небольшую котловину, испещренную бурными ручьями, над которыми щетинятся невысокие густые ивовые заросли. Бредя по колено в студеной воде, продираемся сквозь густые заросли. На берегу озера разбиваем базовый лагерь. Тянет искупаться в прозрачной воде, но температура ее плюс восемь градусов. Тучами набрасываются на нас слепни. После ужина захожу в палатку к Глебу Исаенкову.
- С чего начнем? — спрашиваю, хотя программа исследований и экспериментов разработана еще в Ленинграде. Однако на месте необходимо все уточнить и конкретизировать. Решаем, что из базового лагеря небольшими группами по два-три человека будем обследовать близлежащие места, гроты, пещеры. Однако главный вопрос — наблюдение за местностью с наступлением темноты, когда пробуждаются ночные животные и, возможно, появится знаменитый киик-адам. Для этого вечерами на близлежащих горных вершинах будут дежурить с биноклями наблюдатели.
- В первое дежурство пойдем и мы с тобой,— говорю Глебу.— Проведем первый эксперимент — наблюдения в условиях экранизации электромагнитного излучения нашего мозга...
Я напоминаю. Этот эксперимент и раньше планировалось провести одним из первых. Суть его такова.
Известный советский ученый Бернард Кажинский (в фантастическом романе А. Беляева «Властелин мира» он выведен под фамилией Качинский) установил, что электромагнитные волны длиной два миллиметра, излучаемые головным мозгом, несут информацию, которая может улавливаться другими людьми и животными. Возможно, именно эти волны и являются основой явления телепатии, способность к которой у животных вроде бы выражена в значительной степени. Значит, и у «снежного человека». Хотя надежд на успех этого эксперимента, честно говоря, мало — в основе его слишком много непроверенных гипотез. И все же готовим мелкоячеистые медные и стальные сетки, покрывала из японской металлизированной пленки. Темнеет, и две группы отправляются в горы. В нашей — Глеб Исаенков, Павел Казаченок и я. Выбираем укромные места на склоне у ближайшей вершины и прячемся за валунами, обросшими кустарником. Набрасываем на головы сетки и замираем, прислушиваясь к ночным звукам и шорохам. Я время от времени поднимаю к глазам бинокль — местность вокруг изучена еще днем. Мерещится всякое, состояние ожидания встречи с неизвестным существом не сравнимо ни с чем.
Нередко искателей «снежного человека» представляют как людей, мягко говоря, странных, безнадежных фантазеров и романтиков, которые, как поется в известной песне, «едут за туманом». Однако проблема эта вовсе не сводится к альтернативе — удастся поймать или нет. Она намного серьезнее. Изучение закономерностей появления человека на Земле и его развития — важнейшая задача биологии, истории, социологии. «Снежный человек», или йети, или троглодит,— он ведь необходимое эволюционное звено в цепи биологических видов, приведших к формированию Человека мыслящего, к возникновению социальной формы движения материи. Без понимания того, что представляет собой «снежный человек», мы не сможем понять историю собственного развития, эволюцию Homo sapiens...
Ночные наши бдения оказались безрезультатными. Возвращаемся в лагерь. Правда, спать мне совершенно не хочется. И тут выясняется, что такое же бодрое состояние и у моих товарищей, а Казаченок вдруг заявляет:
- Странная штука, но когда я там надел на голову сетку, то буквально через несколько минут почувствовал себя намного лучше.
- Это как? — не понял я.
- Трудно сразу разобраться, но голова как бы стала чистой, в мыслях появилась легкость, да и общее состояние...— Павел смущенно пожал плечами.
А ведь и у меня в начале дежурства промелькнула подобная мысль, вспомнил я. О прекрасном самочувствии, легкости. Правда, не в такой, может, степени, но подобное ощущение испытал и я. Как позже выяснилось, нечто похожее произошло и с некоторыми другими нашими товарищами. Этот факт заслужил внимания и осмысления, и я его записал подробно в дневник экспедиции.
Все же отправляемся спать, так как завтра нам предстоит начать еще один научный эксперимент, на который мы возлагаем большие надежды. Хотя в основе его лежат идеи не такие уж и новые.
В жизни млекопитающих, как и представителей других классов животных, большое значение имеют сигнальные биологические вещества — феромоны. Они выделяются с потом, мочой... Этим самым животные не только выводят из организма отработанные продукты жизнедеятельности, но и метят территорию своими феромонами. Чтобы привлечь «снежного человека» — сам себя обнаружит,— мы и решили использовать феромоны приматов. Своеобразные метки с феромонами я развешивал на следующий день в соответствии с теми правилами, по которым животные метят свою территорию,— помещал на самые заметные места, огораживая определенную площадь, но чтобы вокруг находилась почва, где могли бы отпечататься следы существа, если оно появится.
Уже вечером нас ожидал сюрприз. Павел Казаченок первым обратил внимание на необычный след — округлый с четырьмя короткими пальцами. Но когда он сказал об этом мне, я засомневался. У «снежного человека» след вытянут, а стопа имеет пять пальцев. Однако Павел настаивал, чтобы я взглянул. И вот спустя несколько минут я уже ползал на коленях по земле, забыв обо всем. Среди скального грунта на песчаной проплешине ясно отпечатался след огромного кулака, похожий на го- риллий. Я ткнул кулаком в песок рядом — отпечаток получился раза в полтора меньше. Других странных следов вокруг не было, да и на камнях, окружающих песчаное пятнышко, их просто не могло остаться.
«Снежный человек» ;— существо, безусловно, прямоходящее. Но иногда, трогаясь резко , с места или идя по крутому склону, он может переходить и на четыре опоры. Потом подобные следы мы находили на Тянь- Шане неоднократно.
А ночью из двух пар обуви загадочно исчезли шнурки. Поиски ничего не дали. Я не утерпел и после завтрака пошел бродить вокруг нашего лагеря, когда на мелком щебне вдруг заметил свежий след огромной босой ноги. Камушки даже образовали перемычку между большим и указательным пальцами. Новость взбудоражила всех. В лагере остались Павел Казаченок и Люба Квасникова, остальные двинулись вниз по Аксу. Подыскиваем место для временной нашей стоянки и два дня развешиваем метки, обшариваем гроты, даже самые неприступные, куда можно добраться лишь по веревке, вбивая в скалы титановые крючья. Однако возвращаемся в лагерь ни с чем, даже не подозревая, что в это время снова повезло Павлу Казаченку. Он встречает нас, нетерпеливо и взволнованно прохаживаясь у палаток. Оказывается, ночью Павел проснулся от звука тяжелых шагов, потом почувствовал резкий запах давно немытого тела. Через некоторое время шаги начали удаляться и вскоре затихли. Вылезти ночью из палатки он не решился.
Выходит, перехитрил нас киик- адам. Но в том, что он ходит где-то поблизости, мы сомневаемся все меньше.
Неожиданно на следующий день к нам пожаловали гости — егеря заповедника, пять человек. Они прошли в долину Аксу верхом впервые в этом году. Но не успели спешиться, как возбужденно заговорили все разом. «Вот там,— шумели они,— два здоровенных следа босых ног. Сколько лет ходим по горам, таких никогда не видели. Никак вы, ребята, киик- адама приманили...» Торопливо идем вслед за егерями. Точно! Рядом с феромоновыми метками обнаруживаем сперва два следа, а затем и цепочку их. Длина ступни — 33 сантиметра, шаг — 110. Отпечатки настолько четкие, что не остается никаких сомнений в их подлинности. По глубине следа вес гиганта никак не меньше 250 килограммов. Фотографируем, обмеряем отпечатки, с самого четкого делаем гипсовый слепок. Тут уж невооруженным глазом заметно, что от следа современного человека этот отличается и размерами, и тем, что сильнее выражена его средняя часть, то есть низок свод стопы. Как у людей, страдающих плоскостопием, но для этого существа норма. Он ведь весит раза в три больше, поэтому и нужно увеличивать опору, снижая свод. У современного человека сильнее выражен скос носка от большого пальца к мизинцу. У киик-адама пальцы находятся почти на одной линии, чем достигается надежность упора носка о грунт при движении.
Теперь по утрам мы тщательно исследуем районы, где вывесили метки. Днем обшариваем долину, поднимаемся в горы и обыскиваем гроты, в которых могло бы спрятаться человекоподобное существо. На закате надеваем сетки, вооружаемся биноклями и пытаемся засечь в горах хоть какое-то движение. Несколько дней усилия тратим впустую — все тихо. И вот...
9 августа засиживаемся на склоне горы до часу ночи, но не выдерживаем и идем спать. Сказывается напряжение нескольких дней. К тому же, если днем до тридцати градусов жары, то ночью температура падает до плюс пяти. В палатке пока согреешься и заснешь, зубами налязгаешься. Может, от холода Павел Казаченок и проснулся утром в половине седьмого. Но, проснувшись, услышал, как шуршит гравий под чьими-то тяжелыми шагами. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вылезти из спальника и выскочить из палатки в предрассветный сумрак. И тут же из ивняка раздается громкий крик, и кто-то, ломая кусты, ринулся прочь от лагеря.
Шум будит и меня. Я выскакиваю из палатки, вижу Павла, напряженно всматривающегося в заросли, и бегу к меткам. То, что именно феромоны привлекли его, я не сомневался ни на секунду. Так оно и оказалось. Две метки разодраны на узкие ленты, они разбросаны по земле. Ивовые прутья довольно гибкие и прочные, но ветви, к которым были привязаны метки, сломаны одним рывком. Ветки оборваны так, как это делает обезьяна, захотевшая полакомиться древесной корой. И не когтями, не зубами, а именно руками. Причем очень сильными. Мы тоже попытались сломать ивовую ветку, но нам это удается лишь обеими руками, и с немалыми усилиями.
Рядом с разодранными метками обнаруживаю и след ноги, очень похожий на тот, который мы видели раньше. Неожиданно я вздрагиваю, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд. На мгновение сковывает страх, окативший меня всего горячей волной. Затаив дыхание, медленно оглядываюсь — вроде никого. Но испытывать судьбу не стоит, и я возвращаюсь к взбудораженным ребятам. Через минуту мы все выходим на поиски. И почти сразу обнаруживаем цепочку огромных следов. По ней и пытаемся восстановить утренние события.
Киик-адам, привлеченный феромонами, подобрался к метке, сорвал ее вместе с веткой и разодрал на ленты, бросил. Подошел к следующей и сделал то же самое. Затем осторожно двинулся к лагерю. Зачем? Из любопытства? Приблизившись к палаткам, он остановился перед веревкой, на которой сушилась наша одежда. Последний след свой существо оставило в трех метрах от палатки Казаченка. Услышав в ней шум, бросился прочь, но не убежал, а спрятался в кустах. А когда увидел человека, то оттолкнулся от земли кулаком и скрылся либо в перелеске, либо ушел по склону горы.
Однако сам приход киик-адама к лагерю и характеризует его именно как примата. Такое любопытство может проявить только человек или обезьяна, но почти никогда медведь, волк или барс.
В 30-х годах советский ученый профессор Г. Ф. Гаузе открыл закон, согласно которому в одной экологической нише не могут сосуществовать два близкородственных вида. Между ними и происходит самая напряженная борьба за существование, а не внутри самого вида.
По утверждению профессора Б. Ф. Поршнева, «снежный человек» отделился от основного ствола эволюции человеческого рода примерно 50 тысяч лет назад. Тогда и началась борьба, которая могла привести либо к уничтожению одного из видов, либо к расталкиванию их в разные экологические ниши. И чем сильнее возникали различия между ними, тем больше было шансов обоим выжить. Поэтому каждая случайная встреча вызывала у обоих сторон подсознательное желание уйти. Так выработался и закрепился на генном уровне страх перед обликом нашего сородича, столь же иррациональный, как страх перед темнотой. И образ этого существа соответствует нашему подсознательному представлению о страшном, хотя на сегодняшний день никакой реальной опасности для нас он не несет. Мы превратились в нечто противоположное по отношению друг к другу. И чем больше мы становились людьми, тем больше он становился зверем, хотя и сохранившим в облике много человеческого. Там, где много людей, там нет и не может быть троглодитов. И наоборот, живут они там, где практически не бывает человека,— высоко в горах, в тайге, в тундре. Мы остались активными днем, он ведет сугубо ночной образ жизни. Так мы разошлись в пространстве и во времени. Отсюда понятно, почему мы так редко встречаемся...
Подсознательный страх перед киик-адамом не обошел и участников нашей экспедиции. После случившегося некоторые покинули лагерь. А мы продолжали непрерывные дежурства с фото- и кинокамерами. Рядом с феромоновыми метками мы оставляли теперь сахар и сухофрукты. Но усилия наши были напрасными, удача оставила нас. Да и наивно, наверное, было ожидать ее. Существо выяснило, что его просто водят за нос, и, обиженное, скрылось подальше от опасных соблазнов.
А что касается нашей экспедиции, то мы пришли в эти глухие места, овеянные легендами о диких волосатых людях, чтобы подтвердить возможность обитания на Тянь-Шане «снежного человека». Но добились большего. Мы теперь можем предположить, что киик-адам здесь живет. До последнего времени встречи с ним проходили либо случайно для обеих сторон, либо он сам определял, когда и где выйти на встречу. Мы попытались его вызвать, и нам это удалось. Очевидно, он скорее обезьяна, нежели человек. И живет по тем же законам, что и другие животные. Законы эти можно познать, и такую задачу мы будем решать в последующих наших экспедициях.
Женщина услышала голос бога и и решила изгнать беса из своего пятилетнего сына
Жительница Санкт-Петербурга услышала голос бога и решила изгнать из своего пятилетнего сына беса. Она облила мальчика кипятком, вынесла его на балкон и позвонила матери. Об этом пишет «Фонтанка». По информации издания, ребенок погиб из-за термических ожогов. Когда его бабушка приехала в квартиру, то сразу позвонила в полицию. Сотрудники правоохранительных органов, увидев облившую сына кипятком петербурженку, вызвали психиатров. Женщина постоянно твердила о голосе бога и бесе, которого нужно было изгнать из ребенка.
Издание отмечает, что мать мальчика делала успехи в бизнесе и не была асоциальной. В 2019 году она развелась с мужем, и после того, как тот переехал в Москву, у нее якобы началась депрессия. Возбуждено уголовное дело по статье об убийстве. В 2019 году сообщалось о жительнице Нижнего Новгорода, которая избила сына хоккейной клюшкой и ввела ему инъекцию обезболивающего и димедрола, чтобы изгнать из ребенка бесов. 12-летнего мальчика в синяках обнаружили спустя сутки в отеле. Все это время он провел без еды и воды. Сначала ребенок утверждал, что получил травмы при игре в хоккей, но потом признался, что его избила мать.
Что в русском языке осталось от гуннов? И что это значит…
Тема зубодробительная, сходите… чайку плесните себе. Или чего в «напёрсток» покрепче. Куцым умом любителей-историков постараемся понять, кто такие «хунну», прародители самого великого нашествия на цивилизации пост-античного мира. Гуннская империя в европских широтах существовала очень мало времени. Западные исследователи нашли очень мало слов, которые принесли завоеватели Атиллы из Восточной Азии. Поэтому не могут сказать: это была экспансия тюркского мира или… как принято считать — неких монголоидов?
Что осталось после орд гуннов в лексиконе? Несколько имён собственных, среди них — некоторые подозрительно тюркские. Но это не доказательство, потому что такие имена собственные — слова особого рода, у них часто не бывает нормального лексического значения. Строить на них этимологию — категорически не рекомендуется. Византийцы и римляне не очень-то любили общаться с захватчиками, тем более любое кочевое образование в период экспансии — многонационально. Там всегда есть центр и несколько «периферий».
Если брать вторжение Атиллы… было некоторое тюркское ядро, потому что оставило булгар в Европе. Те явно притащили на своем хвосте — венгров, обитателей юго-запада Сибири. То есть, финно-угров. Это доказано вполне определённо. У венгров заимствования в речь делятся на два этапа. Самые древние относятся не к периоду жизни на Дунае, в компании здешних булгар. Часть своей тюркской лексики они получили где-то в другом месте… Где и когда? Среди «хунну-гуннов»? Больше негде было. Венгерских заимствований из пратюркского более чем достаточно.
В глубь веков!
Единственная возможность узнать, какой «национальности» были гунны, тем более их прародители «хунну» — это вернуться в Китай. Который конные багатуры кошмарили несколько веков. Именно там попытаться прочесть что-то. Тем более, хроники Поднебесной располагают рядом слов и понятий, которые приписываются «хунну».
Но есть одна великая проблема. Китайская письменность — иероглифическая. По большому счёту, не имеющая к звуковому облику слова никакого отношения. Иероглиф обозначает смысл. Который меняется почти каждый век, каждую эпоху. Что делают исследователи: берут звучание китайских иероглифов разных эпох, сравнивают с современными (которыми записаны многосложные «хуннские слова»).
Пытаются угадать фонетику (хотя как можно ее угадать или узнать, как слово произносилось десять веков назад?). Реконструируют китайские диалекты. Если слова попадали к корейцам или японцам с вьетнамцами — дело двигается быстрее, там фонетическая запись присутствует.
Первые слова,
слетавшие с языков «хунну», записаны в хрониках государства Хань в доисторическую эпоху. Их можно проверять более поздними историческими источниками после II века нашей эры. Если оставить за скобками имена собственные (которые ничего не скажут о носителе языка), то остаётся немало простых слов. Но стоит быть осторожным. Потому что все они находятся в «пра-тюркском» состоянии, в виде прототипов.
То есть, впоследствии эти слова легли в языки тюркских народов. Особенно заметно это на примере рано отколовшейся булгарской группы языков. Живым из них остался только один — чувашский, как известно. Самые известные понятия: тангры (небо), ронг (ставка), орун (место, трон), кынграк (меч, большой нож). Это есть в современных тюркских языках. Но в китайских памятниках не сохранились.
Зато есть кургак (пояс), катыр (мул и прочие степные животные) — это точно то, что китайцы записывали за хунну. Их кочевнические стоянки — это кошут. Есть этнонимы: кыркыз, хунгну. Титулы внимательно фиксировали: дагры и даогры. Перевели — как «справедливый» с хуннского. Первая находка! Это вполне доказательная этимология тюркского догры (прямой, правильный, применялось к титулу — дархан).
Другая группа слов в китайских хрониках эпохи Хань — увы. Явно не имеет ничего общего с тюркскими языками будущего. Какой-то пропавший среднеиранский язык. Если совсем научно: дальний родственник хотано-сакского языка, немного известный по письменным памятникам IV -VII веков. Но то, что попало в ханьские транскрипции, куда более древнее.
Вот взять загадочный титул первых государей народов хунну. Сегодня читают и пишут, как шаньюй. Но несколько веков до нашей эры это звучало… танва. Позже стало интерпретироваться, как «дархан». Поскольку значение слова было — «обширный». Путешествие было долгим, попало в пратюркский язык из иранских, через глагол «дарга» (распространяться, расширяться).
Есть красивое и известное слово хатын (госпожа). Или сакское слово — рунде (царский род хунну, из которого следует выбирать властителя, царя). Из иранской локации пришло другое слово, записанное китайцами — канчача (принцесса).
Что произошло с языком «хунну» в новой эре, легко расшифровывается. Это привычные тюркские слова. Недавно даже первый гуннский стишок ученые прочитали, относится к III веку новой эры. Один гуннский царь собрался вразумить другого. Но зашёл сначала к шаману за пророчеством. Китайцы записали это 10-ю иероглифами, двумя стихотворными строками. Привычные тюркские слова получились:
«Если войско выведешь, то этого богатыря, пожалуй, схватишь».
Пратюрки?
Хоть археологи рогом упираются, настаивая на более сложном этногенезе… Лингвисты вот в чем уверены. Пусть не все, но очень значительная часть народов «хунну» (с кем регулярно общались китайцы Хань) говорила на тюркском языке. Если быть точным — пратюркском. Он был таким до распада: на стандартный тюркский и булгарский. Датировки тоже понятны: два века до нашей эры — первые два века новой.
В этом языке много древних иранских заимствований. Они очень интересны. Потому что определяют саму культуру кочевничества. Пратюрки захватили богатейший набор понятий, связанных с молочным скотоводством, названий съедобных и культурных растений. Элементов строительства юрт, обустройства кочевий и титулы родоплеменной знати.
Так что… если быть взвешенным: верхушка хунну (кто имел право и возможность общаться с первыми лицами Китая) — говорила по-тюркски. Но жила в тесном контакте с теми, кто стал называться народом «саки». Иначе откуда всё титулование первых лиц взялось. Очень может быть, «хунну» находились в какой-то зависимости от них.
Государство Хунну (с пратюркским языком) терроризировало окрестности империи Хань очень долго, во II веке до нашей эры припожаловало в ареалы обитания племен обь-иртышского региона и Алтая. Кого они там обложили данью — неизвестно, археологические культуры конкретного представления не дают. Тем более неизвестны языки аборигенов. Но лингвисты спокойны. Они чётко локализуют пратюркские заимствования в группах самодийских языков. На них говорят ненцы, энцы, нганасаны, селькупы, вымершие камасинцы и маторы.
Например, последняя камасинка умерла в период Великой Отечественной войны ХХ века. Её исчезнувший народ жил территории Хакасии, Тувы и Алтайского края, ассимилировался с живущими там сибирскими тюрками (южные самодийцы). Северные давно ушли на север. Этот распад совершенно точно был вызван появлением «хунну», острым с ними противостоянием. Народный фольклор тоже на этих событиях построен. Хоть аргумент так себе по достоверности.
Самодийцы
взяли от захватчиков названия многих видов рыб, нескольких животных (у них не живших), предметов торговли, название лошади, обуви и оружия, строительные термины. Самый яркий пример: шаманская ложка. Пришла из пратюркского языка («черпак»). А «хунну» его потянули из иранских наречий. «Хан» (царь), близнецы и несколько числительных — тоже. Самодийские слова прошли проверку на возможность уральского происхождения. Но увы, заимствования прослеживаются только пратюркской фонетике. Не нужно писать про «гиперборейцев-ариев», я вас умоляю.
Самодийских заимствований в пратюркском мало, но встречаются. Больше в охотничьем жаргоне. А вот знаменитая «свистящая стрела», которая попала к енисейцам, — это пратюрки принесли. Согдийцы стали её использовать не для передачи сигналов на поле боя или устрашения врагов… а для выпугивания белок из дупла дерева.
Вот и получаем вполне понятную картину. Локализуем пратюрков. Как некий этнос. Его расположение вполне ложится на карту территорий, которые контролировала империя Хунну. Да, они граничили с уграми Оби, поскольку уже в доисторический период там пролегали рыночные маршруты «меховой» части Шелкового пути.
Про отношения тюрков с монголами не рекомендуют лингвисты говорить. Там всё очень сложно. Эти народы были родственны в период праалтайской общности, позже друг от друга не отходили далеко. Обменивались постоянно заимствованиями. В тюркских языках больше очень поздних монгольских слов. У монгол — очень древние пратюркские преобладают. Самое знаменитое слово «пряжка» — это тюрки с удовольствием себе взяли.
Варвары Европ.
Они же — легендарные гунны. О них мы знаем из здешних хроник. Лингвисты тоже, наряду с археологами и историками, попытались определить — кем они были. Аттила — это германское имя (переводится как «батюшка»). Бледа — тоже германское имя. Именословы ничего не дадут, это особый род понятий. Если почитать римлян с византийцами, всю знать гуннов они нарекают именно германскими именами.
Из обычных, «нормальных» слов — только три локализуются, как собственность гуннов. Медос — хмельной напиток, страва — погребальная тризна, комос — просяное пиво. Если первые понятно откуда взялись, это славянские слова, то «комос» — скорее всего сравнение с «кумысом». Не тюркским, который пришел из Восточной Азии. А еще фракийским, записано было в античные времена. Задолго до прихода гуннов.
Вот и тупик образовался. Гуннская империя в европском своём издании просуществовала смехотворно мало. Сразу развалилась после смерти Атиллы. Принесла с собой тьму народов и этносов, названий и племенных имен: оногуры, савиры, аланы, булгары. Последние — это ошметки гуннского государства. Что от них осталось? Этноним, которым назвали государство Волжских Булгар. Всем известную зелёную кожу «булгари» помним, ценимую высоко по всему Востоку. Вот все почти.
Про булгар знаем: жили более или менее в Причерноморье. Контактировали с аланами, раскололись пополам. Одни вверх по Волге ушли, другие на Балканы (по Дунаю) подались. Венгры считают, что произошли от гуннов, намекают на своё главное слово «Хунга».
Хотя венгерский лексикон — это финно-угорский язык. Ближайшие родственники венгров — угры Оби, нынешние ханты и манси. Но при всём этом… если взять словарь корневых единиц венгерского языка, то найдутся более 500 слов тюркского происхождения. А около четырех сотен — славянского. Вот вам и «Хунгария».
Русский мир и гунны.
Как лингвисты утверждают, корни слов всякого самостоятельного языка составляют примерно 2000 единиц. По числу заимствований можно видеть, насколько этот язык имеет чужой корневой состав. Тюркские заимствования в венгерском языке — это столп, один из основных источников. По нему становится понятно, каков был древнебулгарский язык. Тех самых европских «гуннов» Атиллы. Про венгерские слова пусть на тамошнем Дзене рассказывают подробности, нам интересно вот что.
Те несколько заимствований, которые славяне подцепили. Их очень мало, кстати. Именно в старославянский, поздние периоды неинтересны (пока). Просматривают две группы: заимствования в южнославянские языки (пришли в основном с языком религии и культуры). И слова волжских булгар, которые попали по торговому пути — к восточным славянам (многие перекочевали к полякам потом).
Из первой группы самые известные: ковчег, тояг — в смысле «посох», клобук — колпак. Колпак — это двойное заимствование, тоже из тюркских языков. Но из других. И совсем в другие времена. Очень возможно, что имя Боян пришло из волжско-булгарского в восточнославянский. Как топоним Хопужское море (Каспийское, от слова хапуг — ворота). Старославянское самчий — дворецкий. Современное болгарское самсур — грубый человек, негодяй.
Есть очень любопытное путешествие двух слов: халуга и хоругвь. Эти слова пришли из булгарского в старославянский. Но само образование, с начальной «х» — это Алтай, не тюрки. Очень-очень древнее правило образования слов, по сложным законам дыхания.
Есть южнославянский огарь (гончая), восходящее к пратюркскому экер, чувашскому агар. Знакомая многим коврига (из геврек — хлеб), ковер (тюркское кебиз); капь и капище (кэп «образ»); сокачий — «мясник». Восточнославяное вор, древнерусская тволага (тёлка), глагол ваять, слово квар («кор» — вред). Творог, который пришел из пратюркского дорак .
Ватага — из отаг (шатер), бубрек (почка). Древнерусское курелок (вид), верига (цепь), воркоч (коса), бирюк (волк, пратюркское бёрю и булгарское бирег), тьма (пратюркский тюмен). Книга — это тоже булгарское заимствование в славянских языках, но пришло как китаизм каркыга.
Некоторые слова понятны, другие — нет. Обнаруживаются только в булгарском и старославянском: куриг (шафер), гюдегю (зять), пирог — как пратюркский пирог, шар — круглый шлем-каска, крагуй — «сокол». Толмач и церковнославянское блехчий — «кузнец». Знающий человек — бельгучи. Белег — «знак», тикор — «зеркало», чигот — «дворянин», бир — «налог» и бирчий — «таможенник». Сигать — «прыгать»…и т.д. Эти слова не имеют славянской этимологии.
Вот так, отряхнув ладони, лингвисты закрыли «гуннский вопрос». Народы легендарные «сюнну-хунну-гунны» — это тюрки. Так правильно говорить. Во всяком случае — доказательно. Осталось правильно осмыслить археологию, вытряхнуть из исторических источников всякий пропагандистский шлак. Тогда вообще картина маслом…
Кадры из видео
Руководитель отдела НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Н. Гамалеи Александр Бутенко считает, что причина тому электричество в теле человека.
Это обычное явление. У некоторых людей бывает такая способность — удерживать металлические предметы. Иногда это получается в области лба, могут прикладывать по 10—20 монет, и они держатся прекрасно, —
заявил Бутенко.
Тем временем граждане в соцсетях пересылают друг другу фото и видеоматериалы, показывая, как магнит крепится к месту укола. Для некоторых это становится доказательством, что их зачипировали.
Это тоже пример функционирования электрических воздействий, но представить себе, что какой-то может быть микроэлемент, содержащийся в вакцине, это просто фантазия у людей играет, —
заявил ученый.
Минздрав РК пока ролики не прокомментировал. Однако некоторые наши эксперты, изучавшие вопрос, считают, что все дело в поте, который делает кожу липкой в определенных местах.
https://aitube.kz/video?id=6efc99b9-7066-44d3-add5-1e96d3a4b...
Предыдущий рекорд 2018 года принадлежит южнокорейскому токамаку и составляет 100 млн. С° на протяжении 20 секунд. Помимо этого, в Китае есть ещё один реактор, HL-2M Tokamak, который в конце прошлого года удерживал плазму, разогретую до 150 млн. С° на протяжении 10 секунд.
Интересно, что температура в центре Солнца «всего» около 15 млн. С°, то есть в десять раз ниже, чем достигнуто в китайских токамаках.
Следует, правда, отметить, что до создания термоядерного реактора, судя по всему, ещё довольно далеко. Вполне возможно, что принципы устройства установок должны быть пересмотрены.
Свежие комментарии