Потому что сейчас разбирать будем самую загадочную и очень коротенькую книжку. Написана она первым генералом Ордена «Общество Христа» (иезуитов) Игнатием де Лойолой. Называется чтиво всяко: «Упражнения» или «Духовные упражнения». Первоисточником является испанский текст, названный автором «Аutographum» (собственноручным). Он впервые был издан в Риме в 1615 году. Фототипическое издание появилось в Мадриде в 1908 году.

Генерал Игнатий представил на одобрение Святого Престола два перевода «упражнений»: буквальный перевод под названием «древнего» (Antiqua, он сохранился с пометками самого Лойолы). Есть менее буквальный перевод: не очень прямолинейный, более изысканный. Его составил отец Андреа Фро, дав название — «Вульгата».

Оба варианта были одобрены цензорами Папы Павла III. «Вульгата» издана в Риме в 1548 году. В пятой Генеральной конгрегации Ордена была собрана особая Комиссия, с поручением: сопоставить два перевода, сделать единый документ. Отец Джованни Роотан, двадцать первый Генерал «Общества Иисуса», это сделал. Утвердил окончательный вариант «Упражнений» на латыни, издав в 1835 году.

По сей день (наверное) особо посвящённые иезуиты проходят через круги ада этих тренингов. Хотя официально отрицают такие практики. Но после их проделок на протяжении нескольких веков… кто таким поверит?

Начало начал.

Книга открывается прологом под названием «Начало и основание». На ней чаще всего спотыкались не очень крепкие верой «рекруты». Если не приобрести глубокого убеждения в истинности «пролога», дальнейшее чтение пользы не принесет. Потому что именно первые страницы закладывают фундамент основных тренировок иезуита. Дают полную картину мира.

Постулаты просты. Во-первых, человек создан Богом. Он собственность Бога, Творец — верховный господин и благодетель. Цель существования иезуита состоит в том, чтобы наслаждаться сотворённым. Быть счастливым от пользования земными благами, как бы они не были скромны. Ежедневно нужно служить Богу, угадывать и исполнять предначертания и волю Его. Награда далека, но она подразумевает спасение души. Вот так простенько всё, со вкусом.

Иезуит должен уяснить: всё земное есть средство, а не цель. Нарушая этот порядок, злоупотребляя чем-то… совершаешь страшный грех. Этим самым впутываясь во второе тяжкое преступление. Ставя на место Бога какое-то одушевлённое (или не очень) Его творение. Чтобы избежать греха, нужно соблюдать строгий порядок «первопричины всего». Оставаться безразличным ко всему земному. Использовать его только по приказу. Или собственному разумению для достижения целей Ордена.

Чтобы не распыляться, нужно найти абсолютно все чрезмерные духовные и физические потребности своего организма. Назвать их поимённо, пересчитать, осознать бесполезность этого — в истинном служению Богу. Только так можно обрести душевный покой, уверенность в вечном Спасении и любовь к Творцу.

Да, полностью быть безразличным к жизни трудно. Но нужно стремиться к более высокой цели, более полному счастью. Не трудно догадаться… к Богу. Лишь совершенный человек безразличен к мирским удовольствиям и самой жизни. Не допускает тени колебаний в выборе: между богатством и бедностью, здоровьем и болезнью, смертью и жизнью. Предпочитает то, что полезно. Но только не для себя, а для служения целям Ордена.

Вот простые установки «Начала и основания». На их усвоение отводится самое большое количество времени в подготовке иезуита. Рекрут, несмотря на самые глубокие личные убеждения, — раскалывается как гнилой орех. Его жизнь полностью переворачивается, он отвергает всё ранее почитаемое. Очищение от «греха» в среде иезуитов — это более глубокая концепция. Которую самый аскетичный монашеский Орден себе даже представить не мог.

Потому что «очищение» рассматривается не как поощрение за духовный подвиг или усилие. А как глубокое внутреннее отречение от всего «греховного», поиск и полное уничтожение корней зла внутри себя. Это поход к «совершенству» через полное безразличие ко всему земному. Психология «Начал и основания» очень опасная штука. Так навязывается внешнее толкование сущности жизни. Дополняя его практическими правилами и приёмами безразличия. Внешнего и внутреннего.

Упражнения: первая неделя.

Убедившись в правильном понимании мироустройства, наставники приступают к обучению молодого иезуита. Корчуя на строительной площадке новой личности деревья, разрушая старые постройки. Всё начинается с безжалостного вторжения в… мораль. Есть даже термин специальный, появившийся благодаря Ордену Иезуитов, — «католическая мораль».

«Грех» (особенно «тяжкий грех») — является единственной моральной категорией. Он серьёзно отличается от «преступления». Или «нечестности», нарушения гражданских законов, общепринятой этики. Сама склонность к «греху» — величайшее препятствие для постройки новой личности. Поэтому «упражнения первой недели» иезуита напоминает очистительное послушание отшельников. Рекрут, под бдительным оком наставника, размышляет о «мерзости греха», применяя и представляя последствия после Страшного Суда. Обязательно должна сформироваться картина чистилища и ада, до последнего их закоулка.

Будущий иезуит изучает особые инструкции о способах исследования своей совести. Заново переосмысливает исповедь и причастие. В итоге должна пройти полная ревизия чувств и моральных установок, жизнь подвергнута глубокому анализу через категорию «греха». Это называют — «всеобщей исповедью».

Сразу вводится установка: преступление против человека и общества… это не страшно. Только проступок перед Церковью и Богом (в лице Ватикана и Ордена) считается «грехом». Нет ничего тяжелее в мире. Например, ад уготован за убийство. Этого можно избежать, получив высочайшее прощение-индульгенцию. Но геенна огненная неминуема, если иезуит совершает «духовное преступление». Ересь, нарушение некоторых церковных предписаний, невыполнение приказов старших «братьев».

Вторая неделя,

по замыслу Игнатия де Лойолы, начинается с размышлений на очень оригинальные темы. Этот человек явно был наделен богатой изобретательностью и тонким пониманием человеческой психики. Тут в обучении торжествует «Царство Христа». Которое потом усложнится размышлениями о «Двух знаменах», «Трех классах людей» и «Трех ступенях смирения».

В «Царстве Христа» достичь основной цели упражнений можно только теологическими размышлениями о Вечном Спасении. Которое возможно только через послушание и служение Иисусу. Генерал Игнатий уже начинает вводить исключительно военные термины. А наставники требуют от «рекрута» следовать Христу «с величайшей энергией».

Была взята за основу популярная средневековая военная притча. В ней непогрешимый король призывает подданных на войну против неверных. Называя кампанию «наисправедливейшей», с обещанием неимоверных по щедрости наград. Клеймит позором тех, кто отказывается взять в руки оружие во имя Его. Иезуиты растолковывали: «непогрешимый король» — это Христос. Цель войны — подчинение всего мира Его закону. То есть, католической церкви с наместником — Папой Римским. Победа будет безоговорочной, награда — вечное блаженство.

В «Трёх классах людей» Игнатий де Лойола приводит такой случай: три человека, обуреваемые желанием спасти душу, являются держателями крупных сумм денег. Приобретено богатство было нечестным путем. Первый из троицы — бездействует, откладывает решение до самого смертного часа. Второй суетится с дешёвой благотворительностью, не решаясь расстаться со всей суммой. Только третий принимает принципиальное решение. Потратит деньги или сохранит при себе, получив точное понимание: что наиболее полезно служению во славу Бога.

«Упражняющемуся» иезуиту необходимо обдумать ситуацию до такой степени, найти столько убедительных аргументов в пользу третьей позиции, пока его умонастроение не станет железобетонным. Он должен талантливо отвергать каверзные провокации наставников, склоняющих его к двум другим вариантам. Быть максимально убедительным, не прикрываться «промыслом Божиим», ожиданием знака свыше.

После наступает высший пилотаж: Генерал Игнатий заставляет молодого иезуита «размышлять» над «Тремя ступенями смирения». Цель проста — человек должен быть готов принять любое страдание и смерть. Только не допустить совершения хотя бы одного «смертного греха». Тем более, хотя бы одного единственного серьезного нарушения предписаний и распоряжений Ордена и Папы Римского. В этом тренинге нет понятия «лёгкий или простительный грех». Все задания сводятся к выбору: смерть в аду или вечное Спасение.

Если встает вопрос о выборе между отказом (или даже дерзким словом) против предписания Церкви и могилой, то лучше выбрать второе. Очень часто многие иезуиты ломались именно на этих «размышлениях», пытаясь найти лазейки и оправдания. Но суровые наставники гнали «рекрутов» вперед новыми заданиями и жестокими послушаниями. Путь назад был отрезан. Мозг обреченно соглашался, подчинялся воле.

Последняя ступень (с точки зрения психологии) устрашает. Поскольку предписывает выбирать скорее нищету, чем богатство; скорее позор и бесчестье, чем почёт; скорее отказ от любых прав, «гражданскую смерть», чем неисполнение предписаний Церкви. Уравновешивает такую муку постоянный контраст.

«Упражнения» об Иисусе Христе, красоте добродетели, безобразии «греха», спасении души. Как очевидный и быстрый путь к совершенству. Где уже нет строгих законов и предписаний Церкви. Это «Царство Христа». Спасительный чулан, куда мятущийся молодой иезуит может психологически спрятаться (в строго отведённые часы).

Машина.

А теперь, не спеша, пройдемся по всем этапам. «Первая неделя» погружает «рекрута» в царство ужаса, он часами бродит по закоулкам чистилища и ада. Дни и ночи проходят в смятении. Разобравшись со всеми своими «демонами», выловив их до последнего бесёнка — иезуит сдаётся. Подчиняется внушению наставника, желая избавиться от кошмарных видений и образов, — начинает особо истово относиться к ежедневной исповеди. В конце концов — успокаивается.

Чтобы опять получить новую порцию тревог, более серьёзных. Оказывается, всё его представление о «грехе» в корне неверно. В служении и подчинении Церкви нет понятия «малого или посредственного греха». Необходимо всем пожертвовать, всё уничтожить, от всего отречься. Но надлом уже произошёл на первой стадии, сопротивление собственного «Я» хоть и яростное, но кратковременное. Потому что нет времени на терзания, учебные программы нарастают и становятся всё сложнее.

Всё усугубляет навязчивая настойчивость «размышлений и чтений», исходящая от наставника. Отсутствие развлечений и элементарного отдыха, полное затворничество, отрыв от внешнего мира. Человек очень скоро внушает себе: я предоставлен самому себе и Богу, сопротивление бессмысленно. А дальше наступает время важного решения, Игнатий де Лойола называет его «выбором». Речь идет о комплексе правил, которыми иезуит должен руководствоваться в принятии «единственно верных решений».

Называется чтиво — «Два практических способа хорошего выбора». Три фактора стоит очень серьезно осмыслить: когда бог побуждает к «выбору», когда бог прямо указывает на него («разговаривает» с новичком, такое случалось часто) и, наконец, когда душа неофита спокойна.

Потом молодой иезуит получает большую передышку, втягивается в очень ответственную работу. В техниках «третьей недели» постоянно присутствуют «размышления и созерцания», касающиеся «скорбной жизни Иисуса» (его «страстей»). Переживая страдания Спасителя, иезуит набирается жизнеутверждающей силы духа. В нем усиливается любовь к Христу (и Церкви), укрепляется раскаяние в никчемности прошлой жизни. Так наступает самоотречение.

Все «упражнения» завершаются «comtemplatio ad obtinendum amorem» (coзерцанием для достижения любой божественной любви). Иезуит должен представлять себе: он находится перед лицом Бога, ангелов и святых. Они все молятся за него. Дождавшись окончания ритуальной части, необходимо очень смиренно и убедительно просить «внутреннего и полного познания» всех благодеяний, которые он получил свыше. Чтобы возлюбить величие Бога и иметь возможность служить ему. Тут… такое начиналось. Психика некоторых «созерцающих» не выдерживала. Настолько они глубоко погружались в Горние миры.

Выводы.

Такие вот «Упражнения». Насколько они сами по себе эффективны? Не очень, если честно. Так говорят психологи. В них больше негативного, ломающего психику. Или превращающего человека в невротичного фанатика. Как тогда иезуиты стали «сверх-людьми», добились небывалых высот в политике, богословии, прочих гуманитарных и технических дисциплинах?

На выходе получался очень качественный продукт, уравновешенный и крайне высокообразованный человек. Оснащённый по всем законам жанра «плаща и кинжала» массой умений. Полностью самостоятельный, способный скрытно выполнять миссии долгие десятилетия в отрыве от родных мест.

За редчайшими исключениями, иезуиты очень довольны своим положением в обществе и собственным статусом. Предателей их рядов можно перечесть на пальцах одной руки. Есть версии: дело в животном ужасе и подсознательном страхе ада, который особенно тщательно вбивался именно на первых этапах обучения. Всё это было подкреплено верой в небывалое могущество Ордена.

Работающее по сей день «правило №9» из «Свода положений» тоже интересно. Оно обязывает всех иезуитов доносить начальникам на своих собратьев. Многие «оступившиеся» иезуиты закончили жизнь в тюрьмах или на плахах. Потому что Орден просто выдавал их властям разных недружественных Ватикану стран, если поручения не исполнялись. Или «брат» становился слишком болтлив.

Язык не поворачивается называть прежних иезуитов машинами Церкви, у которых всё благородное умерло. Или как о людях с больной психикой. С другой стороны, год из года проходя «Упражнения» (сначала с наставниками, потом самостоятельно), пёс его знает, как мозги могут реагировать на такой пресс. Происходи такое за стенами скитов или монастырей, упражняйся иезуиты в чисто умственной, частной сфере… вопросов нет, пусть.

Но Орден стал ну слишком эффективным источником постоянной религиозной борьбы, страшных войн, тяжёлых государственных потрясений. Был близок к такому успеху в управлении целыми народами… жутенько становится. Какой человек, в здравом уме и трезвом рассудке, способен выполнять самые безумные и откровенно суицидальные поручения?

Сам Генерал Игнатий де Лойола в «Письме о послушании» приводит примеры «добродетели иезуита». Поливание водой в течение года сухого кола, вбитого в камень. Толкание каждодневное валуна, который никому не сдвинуть. По приказу начальника: броситься в глубокое озеро, не умея плавать, отправиться без оружия на поимку дикого зверя (львицы) и т.д. ...

Первые поступки — деяния сумасшедших, последние — самоубийц. Но… шли века, а Орден по-прежнему оставался армией. Совершенной. По своей внешней и внутренней организации. Был и есть прочной, монолитной глыбой без трещин и изъянов. «Общество Иисуса» и сегодня располагает всем необходимым для служения Ватикану. Очень закрыто, непроницаемо даже для нынешних журналистов. Сколько их там? Никто не скажет. Может, тридцать тысяч. Может — в два раза больше. 

ß

Как инопланетяне мегалиты-стелы в древнем Египте устанавливали…

Очень успешно устанавливали, без всяких летающих тарелок, подъёмных кранов с Сириуса, антигравов Гипербореи. Самый знаменитый из обелисков Древнего Египта — Луксорский. Ныне торжественно буравит небеса в центре Площади Согласия в Париже. Высотой 23 метра, весом 220 тонн, был высечен при Рамзесе II, изначально стоял у входа в Луксорский храм. В начале 1830-х годов вице-король Египта Мухаммед Али подарил его Франции. Исторически считается самым древним из архитектурных форм такого типа.

Итак, версия альтернативщиков понятна и ясна: осилить такое технологиями древнего мира не представлялось возможным. Хотя эти сверх меры одарённые фантазией люди помалкивают, например, про «Обелиск из Гелиополиса» XV века до новой эры. Это так называемый «Ватиканский обелиск», высотой более 25 м, весом 320 тонн. Высечен из цельного гранитного блока, был доставлен в Рим из Египта по приказу императора Калигулы (12-41 года н.э.).

Документально известно: был переправлен через Средиземное море на специальном судне и установлен в 37 году н.э. сначала в Циркус Максимус Рима. А потом, в 1588, Домиником Фонтаном был перенесён на своё нынешнее место. В центр площади Ватикана. Как такое возможно? Давайте читать «Десять книг об архитектуре» Витрувия. Книга была написана во времена императора Августа, но автор постоянно ссылается на искусство греческих строителей, цитируя трёх известнейших античных авторов.

Фреска из Ватикана, транспортировка и установка стелы (1588 г.) 

Подъём монолитных колонн

огромного веса не требовал десятков тысяч рабов, сотен тягловых животных. Как сами же альтернативщики рисуют на картинках, чтобы с калькулятором же свои фантазии потом опровергать. Установка огромных стел Египта, Греции (все разрушены), древнего Рима — требовала всего лишь пару головастых инженеров, пару дюжин техников, и сотню-другую рабочих.

Чтобы стало понятно, как без современной машинерии такое возможно, предлагаю отправиться в путешествие в XIX век. Поприсутствуем при установке каменного Луксорского Шпиля высотой 22,83 метра, весом около 200 тонн. По причине своего вертикального положения древнеегипетский обелиск вызывал большие трудности при манипуляциях.

Приспособления, которые использовались для укладки обелиска, его перемещения и установки, — были предоставлены военными верфями Франции. Были ручными морскими машинами. С блоками, полиспастами и лебёдками. Но полностью соответствовали уровню греческой и римской техники античного мира. Собирались по чертежам из книги Витрувия.

Египет в первой трети XIX века щедро расплачивался с европскими державами за освобождение от «турецкого ига» своей древней архитектурой и раритетами времён фараонов. Правитель с берегов Нила предложил Англии и Франции одну из двух «колонн Клеопатры» в Александрии. Прижимистые англы от щедрости такой отказались, их инженеры сообщили: слишком много мороки с доставкой.

Франция подарок приняла. Остановив свой выбор на одном из двух обелисков Луксора. Потому что сохранность и красота просто поражали. Памятники Александрии были очень неприглядны. Вице-король Египта Мухаммед Али, узнав, что стела будет воздвигнута в самом сердце Парижа, — согласно и горделиво кивнул в знак согласия.

Экспедицией по перевозке монолита командовал лейтенанта судна «Верника» Сен-Мор (будущий министр военно-морских сил), техническая подготовка была за инженером Леба (будущий хранитель Музея военно-морских сил Франции). В доках Тулона был построен специальный корабль, наименованный задачей экспедиции — «Луксор». Это была баржа длиной 39 метров с малой осадкой (2,4 метра при полной загрузке). С такой осадкой судно могло свободно ходить по Нилу, дойти до Нижнего Египта.

Отправление из Тулона состоялось в апреле 1831 года, назад «Луксор» вернулся в декабре 1833 года. После пересечения Средиземноморья баржа прошла 700 км против течения Нила, несколько раз садилась на мель. Сдергивали её с помощью одной лишь команды и лебёдок, соединённых с якорями, выбрасываемыми за борт. 14 августа баржа достигла пункта назначения и пришвартовалась перпендикулярно берегу в 300 метрах от обелиска, готовая к погрузке монумента.

Инженер Леба уже две недели готовил берег для этой операции, насыпав площадку с пологим склоном, которая протянулась до места погрузки. Затем обелиск обшили защитным кожухом. За работу взялась огромная система из восьми управляемых талями грузовых стрел. По четыре с каждой стороны, соединённых вершинами, чтобы заставить всё работать вместе.

Сначала монолит был отклонён с постамента и лёг на насыпь. Рассчитанной точкой на половине его высоты. Перевернут на бок. Вторым этапом стала сама погрузка, которая заняла всего… двадцать пять минут, без сучка и задоринки.

Обелиск тянули четырьмя талями, направляя к «Луксору», который команда освободила от носовой части. Уровень воды в Ниле время от времени «плясал», с тенденцией к понижению. Баржа оказалась отгороженной сушей сотней метров. Пришлось ждать на протяжении долгих месяцев, чтобы река поднялась, позволив подвести судно вплотную к насыпи. Почти мгновенная погрузка произошла 25 августа.

Преодолев за несколько месяцев песчаные отмели Розетты, «Луксор» прибыл в Александрию лишь 12 января 1833 года. Опять застряв в порту, в ожидании буксирного судна «Сфинкс». 12 мая 1833 года «Луксор» дотянули до Тулона, обогнули Испанию, провели по Сене до Парижа. Швартовка произошла напротив Моста Согласия 23 декабря.

Теперь инженеру Лебу пришлось провести операцию, прямо противоположную луксорской. Однако в этот раз обелиск нужно было поднимать вверх. Окружённый десятью подъёмными мачтами, по пять с каждой стороны, приводимыми в движение 10 полиспастами, обелиск был без всяких проблем установлен на основание. В присутствии тысяч рукоплещущих и восхищённых парижан.

Всё было исполнено специальными машинами из трактата Витрувия, схема которых не изменилась до XIX века. Колонна укладывается на «уголок», одна из сторон которого ориентирована вертикально. Потянув за вертикальную часть (до того уровня, чтобы опустить её на уровень земли), при помощи кабелей и кабестана, рабочие подняли другую часть. Вместе с нею — и саму колонну. Машина изначально ставится в положение, чтобы подъём и установка в нужное место колонны проходили одновременно. Так ставили монолитные стелы древние греки, египтяне, римляне. Рисунок из книги Ветрувия прилагается.