Родимое пятно девяностых. Почему полковники ФСБ считают деньги грузовиками?

Полковник — звание хлебное?

Когда не так давно мы узнали об аресте полковника Захарченко, на тот момент сотрудника антикоррупционного управления МВД, и об изъятии у него девяти миллиардов рублей наличных денег, законность происхождения которых была, мягко говоря, под большим сомнением, показалось, что дальше уже некуда. Причем это было не просто вызывающе нагло, но и вызывающе глупо: согласитесь, хранить у себя такую сумму наличными можно только не от большого ума.




Но дно оказалось пробито довольно быстро. На днях был арестован полковник ФСБ Дмитрий Черкалин, и у него было изъято уже не девять, а двенадцать миллиардов рублей. Или, как быстро подсчитали сетевые любители статистики, «полтора КамАЗа». Это много даже в долларах — под двести миллионов, кажется. И для рядового россиянина звучит дико и невероятно: многие ведь ещё помнят времена, когда у рядового полковника, помимо мундира, было два-три выходных костюма и «Жигули» (от силы).

Вопрос «откуда деньги» ни у кого затруднений не вызвал. Дмитрий Черкалин был весьма солидной фигурой в ФСБ, курировал взаимодействие с банковским сектором, от него во многом зависело благосостояние и благополучие любого российского банкира. И понятно, что погреть руки у этого «костерка» можно было очень даже неплохо. В частности, только по одному эпизоду, инкриминируемому Черкалину, он (предположительно) получил 850 тысяч долларов.

И все-таки масштаб теневой деятельности небольшого «надомного кооператива» полковника ФСБ просто поражает. Ведь даже таких немаленьких взяток нужно сотни, чтобы собрать двенадцать миллиардов. А ведь он наверняка далеко не всю выручку держал под диваном – скорее всего, львиная доля осела где-нибудь за рубежом, а то и вложена в какую-нибудь криптовалюту, чтобы, как говорится, и концов не найти, и конфискаций в принципе не бояться.



Кстати, есть и ещё более впечатляющая версия – якобы эта огромная сумма наличных есть не что иное, как средства, собранные для передачи подельникам и некоторым другим заинтересованным лицам. Ведь мы живем в России и понимаем, что даже самую высокую крышу все равно кто-то «крышует». Но тут у нас никаких доказательств нет, а на одних догадках обвинение не построишь. Так что успокоим свою фантазию и обратим внимание ещё на некоторые факты.

Сквозная респектабельность

Расследование, проводимое по делу Черкалина, привело к тому, что в розыск были объявлены экс-руководители одного из довольно авторитетных российских банков, «Еврофинанс Моснарбанк». Это Владимир Столяренко и Александр Бондаренко, сейчас скрывающиеся (предположительно) в США. Банк считается (или считался) авторитетным, поскольку в свое время (в 2003 году) был создан путем слияния активов «Моснарбанка» и АКБ «Еврофинанс». Те, в свою очередь, уходят корнями ещё в советские времена: они относились к структурам советского «Moscow Narodny Bank Ltd» (Лондон) и «Парижского коммерческого банка для Северной Европы», также вроде бы имевшего прямое отношение к советской банковской системе.

Да и обе упомянутые фигуры были на весьма хорошем счету: считались одними из лучших профессионалов в своем деле. Достаточно сказать, что Владимир Столяренко был членом наблюдательного совета Гарвардского клуба в Москве, а заодно, вы не поверите, членом общественного совета ФСБ. То есть международная, можно даже сказать, «сквозная», респектабельность от Сиэтла до Владивостока.

И вдруг такой конфуз. Коррупция, розыск, полтора грузовика «грязной» налички…

По версии портала «Версия», изъятые миллиарды могут быть связаны в том числе с разделом собственности бывшего крупнейшего девелопера (застройщика) Москвы Михаила Рудяка, умершего ещё в 2007 году, имущество которого до сих пор, оказывается, не дает покоя многим нашим согражданам. Однако это тоже не более чем версия. И относиться к этому мы должны с изрядной долей осторожности. Да и сомнительно это выглядит именно потому, что как-то не верится в честного, неподкупного чекиста, который долгие годы верой и правдой служил Отечеству и народу и только перед выходом на пенсию решил отщипнуть себе кусочек от бесхозного пирога. Мы, повторюсь, живем в России, и верить в такие сказки давно уже отвыкли…

И все-таки, сколь интересным не было бы конкретное дело полковника Черкалина, ещё интереснее вопросы, которые оно ставит перед обществом в глобальном, так сказать, смысле.

Вопросы, вопросы…

Прежде всего, и это самое простое: действительно ли все так хорошо у нас в ФСБ, которую на протяжении многих лет ставят всем в пример как образец неподкупности и профессионализма? Вопрос отнюдь не праздный – Черкалин ведь далеко не последний человек в ФСБ, это начальник Отдела по борьбе с коррупцией Службы экономической безопасности данного грозного ведомства. С такой должности, да при хороших результатах работы, можно так высоко наверх скакнуть, что из кабинета и «вид на Кремль» появится. А с другой стороны, именно на компромате таких вот черкалиных вербуют иностранные разведки.


Понятно, что по роду своей деятельности полковник Черкалин не был допущен к действительно важным государственным тайнам, относящимся к разведке, контрразведке, шифрованию и так далее. И все-таки, как я уже сказал, он был буквально в паре шагов от них. И это очень тревожно…

С другой стороны, сам я не разделяю точки зрения наших «всепропальщиков», которые истерически визжат сейчас о насквозь прогнившей и коррумпированной системе. Вот если бы Черкалин продолжил «крышевать» и рейдерствовать, мы могли бы об этом говорить. Но его, равно как и его подельников, арестовали и препроводили в следственный изолятор. И рассказы про то, что он просто «не тому занёс», давайте оставим адептам веры в напрочь слитые полимеры – в конце-то концов, раньше же он «кому надо» заносил. А если так, если была у него «крыша» уровня начальника ФСБ (не ниже, ибо для остальных он либо почти равный, либо и сам уже «пахан»), то что сейчас пошло не так?

В этом смысле власти действительно не позавидуешь – за последние годы было множество знаковых арестов коррупционеров, начиная от губернаторов типа Хорошавина и заканчивая экс-министром экономического развития Алексеем Улюкаевым, недавним арестом сенатора Арашукова и т.д., но каждый из них почему-то вызывает у нас очередную волну ненависти к власти и тем, кто эти аресты санкционирует. То есть для Кремля в этом смысле «всюду клин» — и не бороться уже нельзя, это очевидно, и борьба больше бьет по репутации власти, чем улучшает отношение к ней.

Конечно, власть могла бы почти по пути принципиального преследования всех, кто хоть как-то нарушил закон. Но мне, например, не очень понятно, сколько человек у нас тогда сядет. И это отнюдь не праздный вопрос – все мы пережили девяностые, нулевые, все мы помним, что если не воровали, то подворовывали тогда буквально все – от кремлевских бонз до мужиков, с помощью «болгарок» разбирающих какую-то металлоконструкцию, оставшуюся без присмотра хозяев.

Да, одни грабили и мародерствовали, а другие выживали. Но с точки зрения закона все мы, даже те, кто просто получал львиную долю зарплаты «в конверте», — преступники. И если уж подходить с мерками столь любимого сейчас многими товарища Сталина, сажать придется миллионы, расстреливать – сотни тысяч. Это для ясности, что называется, «по чесноку», чтобы без иллюзий и криков «а меня-то за что?!»…

И хотя настоящей справедливости хочется до крика, до скрежета зубовного, иногда кажется, что терпеливый товарищ Путин все-таки будет помудрее нас, жаждущих массовых расстрелов. И его аккуратность в этом вопросе – компромисс вынужденный и во многом оправданный.

Только вот не знаю, не опоздал ли он с этим. Потому что, если уж совсем честно, начинать нужно было не два-три года назад, а сразу, в начале нулевых. Аккуратно, но непреклонно. И сейчас общество было бы гораздо более здоровым, а власть – ответственной и компетентной на всех уровнях.

Но пока, увы, что есть, то есть. И не покончив с черкалиными и захарченко на подъеме, в период относительного благополучия, мы начинаем получать помянутые негативные последствия реальной борьбы с коррупцией сейчас, когда в обществе разброд и шатание.

И в заключение. Согласно данным генпрокурора, количество сотрудников ФСБ, арестованных за взятки в 2018 году, вдвое превысило аналогичный показатель 2017 года. Это для сведения тем, кто будет кричать, что одного арестовали («не тому занес», мы помним), а на самом деле никакой борьбы с коррупцией нет.

Крах монополии Цукерберга: почему время «Фейсбука» подходит к концу?

Каким будет отношение к России у нового президента Литвы?

В Литве выбрали нового главу государства – Гитанаса Науседу. Какую политику будет проводить новый президент и займется ли он улучшением отношений с Россией? Пока трудно сказать со всей определённостью, но особых поводов для оптимизма нет.

Вышел из тени

Самовыдвиженец Г. Науседа, занявший по итогам второго тура выборов 26 мая президентское кресло, доселе за пределами Литвы был известен очень мало. Ранее он позиционировал себя как экономист: в 90-х вёл в газете колонку соответствующего профиля, позже работал в государственной антимонопольной службе, входил в правление Банка Литвы, был главным экономистом местного филиала шведского банка SEB, активно комментировал экономические вопросы в СМИ. В начале 90-х Науседа учился в Германии, и, по его словам, именно там он заразился идеями «свободного рынка» и «либеральной экономики».

Сразу после избрания на пост президента он дал «парадное» интервью британской корпорации ВВС, призванное презентовать нового главу Литвы за пределами республики. В беседе с журналистом Г. Науседа припомнил, как в своё время сотрудничал с командой бывшего президента Валдаса Адамкуса. Они познакомились в 2003 году, и во время тогдашней предвыборной кампании Адамкуса Г. Науседа был его внештатным советником. «Все эти годы мы поддерживаем тёплые и дружественные отношения, он (Адамкус. – О.Л.) дает мне некоторые советы. Как человек он мне очень симпатичен, мне близки те принципы, которые он внёс в политику – взаимное уважение, поиски компромиссов», – сказал политик.

Адамкус – примечательная личность. В ранней молодости он успел послужить в нацистских подразделениях, был порученцем майора Антанаса Импулявичюса (известного по прозвищу Минский Мясник), заочно приговоренного за военные преступления к смертной казни. Как и Импулявичюс, Адамкус бежал в США, где и провёл большую часть жизни. Спустя много лет он вернулся в Литву, дважды с подачи Вашингтона становился президентом (в 1998−2003 и в 2004−2009 гг.) и получил, как пишет ВВС, «репутацию политика, активно продвигавшего принципы западной демократии на постсоветском пространстве».

Такой вот был у Гитанаса Науседы «учитель». Однако, в отличие от своих предшественников, заниматься «экспортом демократии» на постсоветском пространстве Науседа не собирается. И в этом его отличие не только от Адамкуса, но и от своей непосредственной предшественницы Дали Грибаускайте, активно поддержавшей, как известно, переворот на Украине. Науседа со своей стороны считает: «Я думаю, что сами люди Украины и других стран должны решать эту проблему, вряд ли экспорт какой-то демократии – лучшая альтернатива. Но делиться теми приобретениями, которые получила Литва со вступлением в ЕС… Это западные ценности – мы должны делиться, а люди сами решат».

Впрочем, что касается России, Г. Науседа не собирается отступать от линии Д. Грибаускайте. Россию он считает «агрессором» и обвиняет в «нападении на Украину». Науседа сказал: «Моя политика в отношении России вряд ли изменится (по сравнению с Грибаускайте. – О.Л.). Вряд ли возможно поддерживать теплые отношения со страной, которая, к сожалению, сейчас является агрессором по отношению к Украине».

Если какие-то изменения во внешнюю политику Вильнюса и будут внесены, то они окажутся чисто косметическими. Грибаускайте не стеснялась в выражениях и не гнушалась прямыми оскорблениями – она называла РФ «террористическим государством», а российского президента – «параноиком». Естественно, вплоть до конца срока Грибаускайте это поставило крест на любой возможной перспективе нормализации отношений. Науседа пообещал так не делать. Ещё в день выборов, когда ситуация окончательно не определилась, он заявил, что несколько изменил бы официальную риторику Литвы в отношении России. «Я бы хотел быть дипломатичным и стал бы использовать лексикон, который мог бы быть несколько иным по сравнению с тем, что применялся ранее», – сказал Науседа журналистам. И тем не менее он подчеркнул, что расценивает присоединение Крыма к России как «агрессию» против соседнего государства. «С этим мириться нельзя», – сказал победивший кандидат. Впрочем, а мог бы он сказать что-то другое, не рискуя немедленным концом своей политической карьеры?

Плохой и очень плохой варианты

Тут стоит заметить, что свою соперницу Ингриду Шимоните Науседа победил во втором туре с разгромным счетом. Как пишет политолог Алексей Ильяшевич, объясняется это тем, что Шимоните воспринималась как «вторая Грибаускайте» – а люди за десять лет изрядно устали от первой. Показательно, что незадолго до второго тура социологи опубликовали любопытные данные. 65% жителей Литвы высказались за проведение встречи между новым главой страны и президентом России Владимиром Путиным. Другое дело, что Науседа лишен возможности, даже если бы у него появилось такое желание, реально поработать над улучшением отношений двух стран.

Проблема в том, что внешнюю политику Литвы определяет группировка идейных последователей Витаутаса Ландсбергиса – объединение «Союз отечества – Христианские демократы Литвы» (они же консерваторы), к которому, кстати, принадлежит и Шимоните. «Дедуля» Ландсбергис, официально провозглашённый «отцом нации», строго следит, чтобы глава государства не сошёл с проторенного антироссийского курса. В последний раз такую попытку предпринял избранный президентом в 2003-м Роландас Паксас, пытавшийся строить добрососедские отношения с Россией. Но ему быстро организовали импичмент, заменив «проверенным кадром» Адамкусом. Кому, как не бывшему помощнику Адамкуса Науседе, помнить об этом!

Как пишет Ильяшевич, узкий коридор возможностей, в котором оказался Науседа, предполагает всего два варианта развития событий. «Новый президент либо станет, подобно Грибаускайте, послушным проводником воли консерваторов, либо попытается сделать "косметический ремонт". Конечно, рассчитывать на нормализацию отношений с РФ не приходится – недаром Науседа дал понять, что этого не произойдет, если Москва не изменит свою политику в отношении Украины. Но встретиться с Путиным он готов. Здесь его позиция немного отличается от позиции Шимоните: та вообще отказывалась рассматривать возможность переговоров с российским лидером. Для России победил плохой кандидат. Но ведь мог победить и очень плохой», – констатирует политолог.

Ситуация лучше всего познается в сравнении. В соседних Латвии и Литве президентские выборы прошли почти одновременно. Латвийский Сейм (в этой стране главу не выбирают всенародно), решил, что новым президентом станет праворадикал Эгил Левитс. Он известен своими националистическими убеждениями – именно Левитс, как юрист, в 2013-м разрабатывал добавленную к основному тексту конституции государства преамбулу, в которой указывается, что Латвия предназначена для латышей. Давая пресс-конференцию по случаю своего избрания, Э. Левитс ответил в том числе и на вопрос: на каком языке он будет общаться с местной русской прессой?

Напомним, что русскоязычные в Латвии, хотя государство изначально взяло курс на их вытеснение и ассимиляцию, до сих пор составляют в этой стране до 35% населения. Логично было бы, если бы Левитс, пожелав уважить столь солидную часть налогоплательщиков, разговаривал с ними на их родном языке. Но нет! «Русским я владею не слишком хорошо, но я учился в русскоязычной школе, по русскому языку у меня были хорошие оценки. В Латвии я использую государственный язык и буду делать это последовательно. Это же касается и общения со СМИ, которые вещают на других языках. Так что я с удовольствием стану ходить на интервью и буду говорить на государственном языке», – сказал Левитс.

Совсем по-другому себя повел в аналогичной ситуации Гитанас Науседа. «Было бы очень наивно связывать язык с геополитикой. Если со мной хотят общаться на русском языке, я пробую это делать. Навыки немного уменьшились – не так много поводов говорить на русском. Когда некоторые люди говорят, может, лучше общаться на английском языке, я тогда спрашиваю: а вы читаете Достоевского на английском? Наверное, если вы можете говорить на обоих языках, вы хотели бы читать Достоевского на русском», – отметил новый президент Литвы в беседе с ВВС.

А ведь в Литве русскоязычных жителей значительно меньше, чем в Латвии! И всё равно Науседа, в отличие от Левитса, решил продемонстрировать хотя бы формальное уважение к ним – отчего и смотрится на фоне латвийского коллеги более выигрышно.

Хотя бы быть вежливым

Калининградский политолог Александр Носович пишет, что Науседа правильно подобрал ключ к восстановлению полноценных межгосударственных отношений с Россией. «Для этого не обязательно быть пророссийским или хотя бы нейтральным политиком – достаточно просто не хамить. Гитанас Науседа никаких "красных линий" пока не переходил и до прямых оскорблений в адрес соседей не опускался, поэтому Литве под его руководством все пути к корректировке отношений с Россией открыты», – отмечает эксперт.  

Впрочем, он подчёркивает, что прорыва в литовско-российских отношениях от нового президента Литвы никто не ждёт. «Науседа слишком близок к русофобам-консерваторам Витаутаса Ландсбергиса, чтобы выстраивать отношения с Россией без влияния ландсбергистов. Да и Россия едва ли горит желанием слиться в объятиях со страной, в которой героизируют нацистских преступников и помогают украинским ультраправым боевикам. Так что прорыв невозможен. Возможна лишь относительная нормализация. Выправление нездоровой ситуации, когда Литва остается единственной страной Евросоюза, в которой фактически табуированы отношения с Россией на высшем уровне.  Эта ситуация – результат президентства Грибаускайте, её так называемых принципов», – констатирует специалист.

Он ссылается на недавний пример президента Эстонии Керсти Кальюлайд, которая, хоть и никогда не была другом России, но всегда держалась в рамках корректности. Поэтому, когда Кальюлайд попросила о встрече с Владимиром Путиным, Москва сочла возможным эту просьбу удовлетворить. В свою очередь, бывшей коммунистке Грибаускайте нужно было постоянно показывать западным партнерам, что «она святее папы римского» – отчего та и изощрялась в оскорблениях в адрес восточного соседа. Таким образом, она добилась того, что именно Литва (наряду с Украиной) стала восприниматься в России как наиболее враждебная из постсоветских республик.

Конечно, как уже говорилось выше, не надо подходить к Науседе с завышенными ожиданиями. К слову, тот говорит, что хотел бы завязать «искренний диалог» и с Минском. Но и тут Науседе придется пробираться через баррикады, нагроможденные его предшественницей. «Хотелось бы узнать, как Науседа будет дружить с Минском, пока в законодательстве Литовской Республики прописан запрет на покупку электроэнергии у Белоруссии? Тут, видимо, лишь исключительное миролюбие белорусского МИД удерживает Минск от жёстких высказываний на эту тему», – отмечает профессор кафедры европейских исследований СПбГУ Николай Межевич. Так что и в этом направлении Г. Науседе предстоит немало работы – если, конечно, он пожелает её проделать.

 

Почему Россия должна признать ДНР и ЛНР