Как статуи исказили впечатление о древних
Однако почитание античности сыграло со многими поколениями европейцев дурную шутку. То, во что скульптура превращалась после нескольких веков, проведённых в земле, воспринималось как её исходное состояние. Древних скульпторов считали утончёнными эстетами, тщательно сохранявшими фактуру материала (то есть мрамора) — по той причине, что окраска и прочий внешний декор их изваяний попросту не сохранился.
Античность виделась царством белого цвета — как в белоснежных скульптурах, так и одеждах людей. Только недавно учёные достоверно выяснили, что античные скульптуры и бюсты изначально были раскрашены. Одежду древние греки и римляне тоже носили самых разных цветов, предпочитая наиболее яркие. Долгие века европейцы представляли античность как мир мудрецов в белых туниках, степенно прогуливающихся по улицам греческих полисов. А также государственных мужей в белоснежных тогах, занимающихся риторикой в сенате. Такие представления появились из-за того, что сохранились в основном парадные скульптуры, где заказчик изображался в величественной позе и одетый в свою лучшую тогу. Краска на лице и одежде статуй выцвела и истёрлась, обнажив белую основу, что создало иллюзию пристрастия античных людей к белому цвету.
Не меньше иллюзий возникало и в связи с одеждой. Скульпторы античности не изображали людей за повседневными делами, в их обычной бытовой или рабочей одежде. Во всяком случае, такие работы не сохранились. На фресках подобные изображения встречаются, но эти фрески в Средневековье, да и позже, видело намного меньше людей, чем скульптуры. Поэтому античные мужи в сознании европейца были одеты либо в тоги, красиво ниспадающие складками, либо в чисто символическую одежду, вроде шкуры льва (если заказчик хотел, чтобы его изобразили в виде Геракла).
С женскими нарядами ситуация была ничуть не лучшей. Сохранилось немало античных скульптур девушек в лёгкой тунике, открывающей левую грудь. Суть здесь та же, что и в мужских статуях в виде Геракла, Персея или какого-нибудь ещё легендарного героя: девушка в виде «полутоплесс» символизировала амазонку, которые якобы удаляли себе одну грудь, чтобы проще было стрелять из лука. Это весьма архаичное представление, оставшееся с тех времён, когда древние греки оттягивали тетиву лука к груди, а не к уху.
Символическое значение частично обнажённой женской груди было очевидно для античных зрителей. А вот находившие такие скульптуры европейцы о нём не знали. Жившая в XV веке Агнесса Сорель, фаворитка французского короля Карла VII, заказывала себе платья подобного фасона, чтобы быть во всём подобной прекрасным девам античности. Более того, из-за большого количества находок скульптур полностью обнажённых девушек и юношей, европейцы считали, что для древних нагота, прикрытая разве что фиговым листком, была вполне естественной.
Древнегреческие атлеты во время тренировок и на соревнованиях одежду и в самом деле не носили. Но в остальное время эти спортсмены, не говоря уже об обычных людях, ходили одетыми. Скульптурные изображения обнажённой натуры были необходимы античным художникам по той же причине, по которой они нужны современным: для изучения мускулатуры и пропорций человеческого тела. Копии классических работ Фидия или Поликлета имелись во многих мастерских античных скульпторов и художников, поэтому сохранились они в немалых количествах.
С фиговым листком связано другое недоразумение. Античные скульпторы их вовсе не использовали, данное «украшение» на статуях появилось лишь из-за средневекового ханжества. Изначально такие листки рисовали на картинах, изображавших Адама и Еву, ведь в Библии про первых людей написано, что они «сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания». Cмоква — это инжир, он же фиговое дерево. Когда стало модно выставлять напоказ античные скульптуры, в том числе обнажённую натуру, использовали тот же принцип — добавили на соответствующие места фиговые листочки, чтобы не смущать публику. Впоследствии об этом забыли и стали считать, что фиговые листки на древних статуях были всегда.
Было среди них немало таких, кто еще ни разу не брился, но они не дали немцам взять Москву. Подвиг подольских курсантов
30 сентября 1941 года немецкое командование начало операцию под кодовым названием «Тайфун». Гитлеровцы рассчитывали окончательно разгромить советские силы на московском направлении и выступить в советскую столицу, поставив точку в блицкриге.
Танковая группа Гудериана замкнула окружение советских войск под Вязьмой, одновременно выйдя на шоссе к Москве, проходящее через Юхнов, Ильинское и Малоярославец.
На столицу шел 57-й немецкий моторизованный корпус в составе 200 танков и 20 000 солдат и офицеров.
С середины лета шло строительство Малоярославецкого укрепрайона, завершить которое планировалось к концу ноября. К началу октября успели построить около 30 артиллерийских и пехотных дотов, которые еще не были оборудованы до конца. Были также вырыты окопы и ходы сообщений. Однако никаких советских войск в районе укреплений не было.
Утром 5 октября 1941 года в Москву поступила шокирующая информация — немцы взяли Юхнов. В Генштабе поначалу отказывались в это поверить, ведь еще за день до этого части вермахта находились от него в 150 километрах!
Но все подтвердилось: наступающие вражеские войска действительно оказались в Юхнове, и до Москвы им оставалось менее 200 километров.
Это была катастрофа — гитлеровцы оказались в глубоком тылу Западного и Резервного фронтов, там, где не было никаких советских подразделений.
Мальчишки в шинелях
В 1939–1940 годах в Подольске были созданы два военных училища — артиллерийское и пехотное. Курс подготовки офицеров младшего командного состава был рассчитан на три года, но летом 1941 года программу срочно переделали на шестимесячную.
Набор 1941 года состоял из студентов гражданских вузов, а также мальчишек, чей школьный выпускной состоялся в тот самый день, когда началась война.
Начальник Подольского артиллерийского училища Иван Стрельбицкий вспоминал: «Было среди них немало таких, кто еще ни разу не брился, не работал, никуда не ездил без папы и мамы».
Занятия с курсантами-новобранцами начались в сентябре. А вечером 5 октября в училищах прозвучал сигнал «Боевая тревога!»
Младший командный состав — то звено, без которого армия существовать не может. Использовать курсантов, будущих офицеров, как простую пехоту, можно только от полного отчаяния и безысходности. Но другого выхода не было.
Задержать любой ценой!
Из курсантов двух училищ составили сводный полк численностью 3500 человек, которому был отдан приказ — занять позицию на Ильинском рубеже (том самом недостроенном Малоярославецком укрепрайоне) и любой ценой задержать противника на 5–7 дней, до подхода резервов.
Патроны, гранаты, паек на три дня, винтовки — вот и все снаряжение курсантов. Артиллеристы выдвигались с собственными учебными орудиями, в дело пошли даже пушки времен русско-турецкой войны 1877–1878 годов.
Передовой отряд курсантов, реквизировавший машины на предприятиях Подольска, добрался почти до Юхнова, который уже заняли немцы. Свой первый бой курсанты приняли вечером 6 октября на восточном берегу Угры вместе с батальоном десантников.
После пяти дней боев, истратив почти все боеприпасы, передовой отряд отошел на Ильинские рубежи, где уже занимали позиции основные силы курсантов.
От передового отряда осталось не более трети курсантов, но вместе с десантниками они уничтожили до 20 танков, около 10 броневиков, вывели из строя несколько сотен гитлеровцев.
Пропуск в плен
На Ильинском рубеже курсанты устанавливали орудия в дотах, хотя те, как уже говорилось, были не только не закончены, но и практически не замаскированы.
11 октября немцы приступили к штурму Ильинского рубежа. Противник активно применял авиацию и артиллерию, после чего переходил в атаку. Однако все попытки прорыва 11 октября были отбиты курсантами. Ситуация повторилась и на следующий день.
13 октября в тыл курсантам смог прорваться отряд из 15 немецких танков с десантом. Гитлеровцы рассчитывали на хитрость, закрепив на своих танках красные флаги. Но их уловка была раскрыта, и выдвинувшийся навстречу курсантский резерв в жестоком бою разгромил прорвавшегося врага.
Немцы знали, с кем на самом деле сражаются. С самолетов над позициями курсантов немцы разбрасывали листовки: «Доблестные красные юнкера! Вы мужественно сражались, но теперь ваше сопротивление потеряло смысл. Варшавское шоссе наше почти до самой Москвы. Через день-два мы войдем в нее. Вы настоящие солдаты. Мы уважаем ваш героизм. Переходите на нашу сторону. У нас вы получите дружеский прием, вкусную еду и теплую одежду. Эта листовка будет служить вам пропуском».
Они дрались до конца
Но 17–18-летние мальчишки стояли насмерть. К 16 октября, после ежедневных боев, у курсантов осталось всего пять орудий. Противник предпринял новый массированный штурм.
В истории сохранилось имя командира батареи лейтенанта Афанасия Алешкина. Он вместе с бойцами действовал хитро. В тот момент, когда гитлеровцы из орудий начинали расстреливать его дот, Алешкин с подчиненными выкатывал орудие на запасную позицию.
Стоило огню стихнуть, а немецкой пехоте перейти в атаку, как орудие возвращалось на прежнюю позицию, и снова выкашивало ряды противника.
Но вечером 16 октября гитлеровцы окружили дот и с наступлением темноты забросали его защитников гранатами.
К утру 17 октября основные позиции Ильинских рубежей были захвачены немцами. Уцелевшие курсанты отошли к населенному пункту Лукьяново, куда переместился командный пункт. Еще двое суток они обороняли населенные пункты Лукьяново и Кудиново.
Противнику удалось обойти позиции курсантов, но те продолжали простреливать дорогу на Малоярославец, из-за чего немцы были лишены возможности перебрасывать боеприпасы и подкрепления своим передовым частям.
«Мы свою Победу выстрадали честно…»
19 октября немцы в районе Кудиново взяли курсантов в окружение, но те сумели вырваться. Вечером того же дня поступил приказ командования — сводному полку курсантов отходить на рубеж реки Нара для соединения с основными силами.
25 октября оставшиеся в живых курсанты были выведены в тыл. Им был отдан приказ — для завершения обучения отправляться в город Иваново.
По одним данным, на Ильинских рубежах навсегда остались около 2500 курсантов. По другим, из 3500 бойцов сводного полка выжил только каждый десятый.
Но встреча с «красными юнкерами» дорого обошлась и немцам, которые в этих боях потеряли около 100 танков и до 5000 солдат и офицеров.
Подольские курсанты ценой своих жизней выиграли время, необходимое для закрепления частей на новом рубеже обороны. Немецкое наступление захлебнулось. Войти в Москву фашисты не сумели.
Свежие комментарии