Выборы в США оттеснили на второй план другое примечательное мероприятие — 6 ноября в Бишкеке прошёл 11-й Саммит Организации тюркских государств (ОТГ). «Усиление тюркского мира: экономическая интеграция, устойчивое развитие, цифровое будущее и безопасность для всех».

Раздражающий фактор

ОТГ для российской экспертизы является традиционным раздражителем. Организация и работа в её рамках — это безусловный и прямой конкурент отечественным идеям «евразийской интеграции». И именно выраженный конкурентный характер как раз и заставляет сравнивать и оценивать то, как эта интеграция развивается, сколь велики наши успехи и достижения на этой геополитической ниве.

Если избегать полярных суждений, то наиболее подходящим тут будет слово «неоднозначность». Вроде бы и инвестиции в Центральную Азию выражаются приличной цифрой уже под 50 млрд долл., и экономики Таджикистана, Узбекистана и Киргизии напрямую зависят от переводов по миграционной линии из России, и львиная доля нефти из Казахстана поставляется по нашей территории, а ощущения даже в рамках ЕАЭС чего-то единого, не говоря уже «союзного», нет.

Строятся школы (и не за три копейки), выделяются места в наших ВУЗах, открываются их филиалы в регионе. Делается это не первый год, ускорившись с года 2022-го, но и тут, скажем своеобразным каламбуром, «чего-то ощутимого не ощущается».

Как в учебниках писали про Россию как о колониальном монстре (и учат), так и пишут — что за наши деньги, что за американские, что за турецкие, что за свои. Где-то это выражено более «терминально», где-то менее. Факт, однако, остаётся фактом: отечественная политика в стиле «чего изволите» не работает на элиты этого региона, а практика чуть не принудительной «дружбонародии» внутри самой России уже давно воспринимается тем самым народом как идеологический нонсенс.

Сравнение с ОТГ и работой в рамках этой организации как раз все эти углы и коряги начинает высвечивать. Это откровенно раздражает наших идеологов, и это раздражение видно невооружённым глазом.

Однако, объективности ради, надо сказать, что под аналогичные фонари попадают не только российская, но и американская, европейская и даже китайская интеграционные стратегии, просто они от нас далеки. В этом плане ОТГ и её мероприятия дают неплохую пищу для анализа, но анализ документов и событий мало что даёт, если не обратиться к разбору концептуальных проблем, ошибок и решений. Прежде всего, наших и турецких.

Общая концептуальная проблема

Организацию тюркских государств под патронатом Турции зачастую считают хоть и раздражителем, но потенциально слабым форматом, поскольку его опорой рассматривается именно турецкая экономика, а она действительно находится не в самом простом положении.

В реальности, в турецкой экономике не настолько всё беспросветно, как принято описывать. Чтобы не возвращаться к пройденному, эти нюансы можно посмотреть в прошлых материалах: Некоторые особенности турецкой экономической модели или почему рано хоронить турецкую лиру и Укрепление экономики Турции, синергия финансистов и ближневосточный кризис.

Однако именно поиск базы ОТГ только в турецкой экономической модели и её состоянии может увести по ложному пути и дать искажённое восприятие.

ОТГ, несомненно, работает на турецкий экспорт, но если бы Турция транслировала в Центральную Азию только свою модель и своё политическое видение сугубо через неё, то про ОТГ как серьёзный фактор можно было бы даже не говорить. Именно поэтому Анкара годами пытается нащупать как раз идеологические ключи к региону и работать на поле смыслов. И на этом поле у нас с Турцией, как ни странно, есть немало общего.

Смыслы, которые турецкая информационка пытается транслировать в регион, долгое время во многом были схожи с нашими — своеобразная эклектическая рефлексия к «старым добрым временам», правильному, вернее, «правоверному» консерватизму.

Наша ахиллесова пята в том, что у нас не понимают, как адекватно вписать в нынешнее изложение российского консерватизма историю СССР с его идеями «новой социальной общности».

Аналогично и в Турции не очень хорошо понимали, как совместить «османизм» с «кемализмом» — светское технологическое общество с прицелом на пост-индустрию и «святую и благочестивую Порту» с праведными султанами и прочей подобной сусальной атрибутикой.

СССР в финале должен был буквально селектировать нового человека из «Мира Полудня» А. и Б. Стругацких, кемализм должен был сделать Турцию обществом светских прогрессивных технологов и инженеров.

Архаика, что красивая и возвышенная, как в нашем летописном сказании с её: «князьями грозными, боярами честливыми, вельможами многими», так и в виде откровенной средневековой «хтони», чужда, что кемалистам, что советской «новой общности». И там, и там она позже использовалась ограниченно и сугубо опционально.

СССР шёл в Центральную Азию не как «империя», хотя именно так пытаются отражать этот период в значительной части региональных учебных пособий. Это удобно для антироссийской пропаганды, но по сути в корне неверно. СССР шёл с проектом нового человека, который должен был отстегнуть с людских ног гири архаики и «хтони».

Однако и Турция в начале ХХ века шла отнюдь не с идеями «правоверных и благочестивых султанов» в этот регион. Турки шли с проектами буржуазной революции с исламским колоритом, и неслучайно, что главными попутчиками у них стали местные «джадиды» — носители идеологии исламского модернизма за авторством И. Гаспринского. Младотурки и джадиды в то время подходили друг к другу почти идеально.

Джадидизм охватил всю Центральную Азию, и в этом ему помогало то, что вместе с укоренением Российской империи там начал формироваться значительный по местным меркам зажиточный мещанский класс. Позже на основе движения формировались и исламские гражданско-политические партии. Часть из них откровенно тяготела именно к «турецкому миру», но другая часть потом примкнёт к большевикам.

Позже турки и британцы будут поддерживать басмаческое движение, вовлекая в него протурецких джадидов. Но принципиально нельзя не отметить, что и СССР, и младотурки с кемалистами шли в Центральную Азию-Туркестан как носители прогрессистских идей. Да это было неизбежно, с учётом прихода в регион индустриализации и стыковки его с большими рынками Российской империи, Турции, Европы, а потом и советских строек. Ведь менялась и структура самого общества.

Кемализм для идеологов Р. Эрдогана это то, что в США принято называть «проблема». Неоосманисты, конечно, не дерзают подобно нашим монархистам назвать Ататюрка чем-то вроде «красного демона», агента немецкой разведки, присланного в вагоне и т. п. Но кемализм для них чужой — своего рода промежуточная ветвь на одном из этапов турецкой истории.

У нас с наследием СССР в пропаганде и идеях «сверху» вообще всё печально. От СССР нам в информационном поле достался День Победы, это не отнять. Однако признать то, что корнем и идейным содержанием «клятого совка» был не некий абстрактный коммунизм, а новый человек «Мира Полудня», прогрессор, который несёт цивилизацию аж в Космос (не только как часть пространства), для наших современных консерваторов было тяжким бременем.

Квинтэссенция коммунизма — это Антон-Румата Эсторский, Лев Абалкин и Тойво Глумов, жуки в муравейнике и понедельник, который в том мире начинается в субботу. Это уже пост-индустрия и постмодерн — человек, свободный от предрассудков и пороков, как индустрии, так и модерна. Про архаику тут и говорить как-то неудобно. Мог ли СССР вытянуть такой проект — вопрос уже риторический, хотя, скорее всего, не мог, но масштаб замысла и замах не могут не впечатлять.

«Совок» для нынешнего правоверного консерватора не может быть носителем подобных идей — там, в тоталитарном узилище всё хорошее было для них через силу, вроде «Сталин войну проиграл, народ её выиграл сам», ну и в подобном духе. Однако сравнение «Мира Полудня» и современного извода российского консерватизма разительно, оно оглушающе. И поэтому сравнение консерваторам надо как-то нивелировать.

Вот как изобразили Румату в фильме «Трудно быть богом», снятом уже в наше свободное и творческое время? Там Румата не коммунист-прогрессор, а просто ещё одна органическая часть средневековой хтони. Он не прогрессор, он по фильму такой же «навозник», как и все жители «славного» города Арканара.

Никто не признаётся, ни у турок, ни у нас, но наш консерватизм, как и турецкий османизм, это по сути идейный Арканар, просто задрапированный. Но, может быть, в самой Центральной Азии хотят не «Мир Полудня», а как раз мир «традиционного» Арканара? Вот и нет.

Никто у нас не думает, что Центральной Азии нужен модерн

Центральную Азию мы представляем по большей части через процесс «культурного обогащения» с миграционным потоком. И тут на самом деле Арканар будет довольно мягким образом для сравнения. Поток этот кажется нескончаемым, и чем он полноводней, тем больше крепнет соответствующее мнение.

Однако поднимемся по возможности повыше и посмотрим сверху на тамошние внутренние процессы. Вот в Узбекистане и Казахстане прошли в несколько этапов конституционные реформы. Что ждать от стран «баев и ханов», спросит читатель. А вот не скажите.

Как пример можно привести материал Новая конституция в Узбекистане. Социальный договор в обмен на инвестиции. Там всё изложено в деталях, но даже по названию можно уже понять суть — новый социальный договор с развитием институтов гражданского общества и рост инвестиционной привлекательности. Особенно рекомендуется почитать и сравнить с нашими положения о недрах и природных ресурсах, труде учителя, десятками новых социальных гарантий. Понятно, что одномоментно такие вещи не решаются, но это же «тренд».

А откуда этот тренд взялся? Да из вполне рационального понимания регионом своей отсталости и необходимости догонять развитые страны. С консервативными ценностями там всё в порядке, даже с избытком, но нет технологий, нет производств, пропала инженерная база, надо навёрстывать кадры и привлекать инвесторов.

Никакой Арканар с его архаикой Центральной Азии сегодня и даром не нужен — им нужен технологический рывок, и они пытаются опереться то на Китай, то на ЕС, то на Турцию. Но вроде бы Турция — это, как и мы, «великая консервативная держава», неоосманисты.

В том-то и дело, что поняв если не бесперспективность, то очень слабый эффект от прокачки консервативных нарративов, Анкара для Центральной Азии предложила (и предлагает) довольно специфическую функцию — трамплина на технологический Запад.

Турция одной рукой сама всячески демонстрирует свои достижения в технологиях, предлагает учёбу в университетах, открывает филиалы, но другой рукой она же показывает, где и как она эти технологии и компетенции взяла. Мы — Анкара, это ворота на Запад, работайте с нами, и мы вас проведём и к инвесторам, и к новым компетенциям.

Да, Турция османизм не забывает и периодически делает довольно сильные медиапродукты, как знаменитый сериал «Великолепный век». Там османизм это не Арканар из российского «Трудно быть богом», не сараи из нашего высокобюджетного фильма «Викинг», где князья и их сотники похожи внешним видом и поведением как близнецы.

«Великолепный век» — это красиво, это качественная пропаганда. С персонажами нашего «Викинга» ассоциировать себя неудобно, а костюмы из «Великолепного века» сделали тренд в региональной моде. Турецкое телевидение смотрят в Центральной Азии тоже активно.

Но в целом главное, что нужно от Турции — трамплин и ворота на Запад. Не потому, что позитивно относятся к разным ЛГБТ (запрещено в РФ), а потому что по лестнице технологического прогресса надо подниматься, и как можно быстрее.

Кажется парадоксом, что в России мигрантов из Центральной Азии аж по разным оценкам до 12-14 млн, а в Турции с её «тюркским миром»… оттуда максимум наберётся 80 тыс. (если смотреть на официальные сводки).

Понятно, что в Турции невысокие зарплаты, много народу осело из Сирии, есть часть и нелегальных работников, но соотношение всё-таки впечатляет. А всё очень просто — Анкара забирает к себе интеллектуальную прослойку, которая, обучившись, либо возвращается как проводник «Турана», либо отправляется трамплином дальше на Запад, оставаясь опять-таки проводником Турции.

Более того, именно Турция способствовала тому, чтобы Германия и Великобритания предложили странам Центральной Азии крупные квоты на рабочую силу. 50 тысяч рабочих рук в Германии — это будущий турецкий актив в ЕС. Сама Турция всем им работу предложить не может, однако степень влияния посредничества при трудоустройстве на Западе сложно переоценить.

Что продвигаем мы

А что же наша «великая консервативная держава»? Мы получаем ровно то, с чем идём в регион. Положили на одну чашу весов «консерватизм и традиционализм» — вот нам на другую чашу 12-14 млн самых настоящих бескомпромиссных традиционалистов и консерваторов. Отдаём их в Россию с радостью, говорят в Центральной Азии, ибо они ещё приносят доход.

Мы упорны в своей борьбе — увеличим квоты на обучение в наших ВУЗах и откроем свои филиалы, построим школы, ибо такова мягкая сила.

Вот обучили мы программированию и математике, а где сей учёный муж из Центральной Азии будет получать те самые компетенции? Есть ли у нас «стартапы» в Ай-Ти сфере, высокотехнологические кластеры, топовые для мирового рынка проекты?

Переработка углеводородов — хорошо, но это есть и у других, мирный атом — редко и дорого, специфическая сфера. И оказывается, что обученные и оплаченные бюджетом специалисты из «мягкой силы» совершенно логично отправляются снова в Турцию или через Турцию на Запад. Равно как и выпускники наших школ позже проделают подобный путь, хотя, скорее всего, даже без заезда в Россию.

России нужны «консервативные строители»? Ну так ровно их мы и получаем. Арканарцы к Арканару, инженеры и программисты — к своим «стартапам».

Говоря о едином «Туране» или «Тюркском мире», сами турки почему-то не ведут политику в стиле «чего изволите» в Центральной Азии. Им не надо умасливать регион ради геополитических схем просто потому, что важнее технологического трамплина и инвестиций для Центральной Азии ничего нет. Анкаре не требуется делать существенные уступки, потому что у них главный ключ в связке. Поэтому они с такой помпой списали партнёрам «целых» 60 млн долл. долгов, как будто это десятки миллиардов.

В Центральной Азии прекрасно понимают, что Россия с её проектами в энергетике, увы, но чем дальше, тем больше похожа на возрастную девицу на выданье: «позови меня в ночи — приду». Однако в самой актуальной части энергетики на сегодня — «зелёной», сколько и чего мы готовы предложить? Или топовая сфера электромобилей, или... да там слишком много или.

При этом, за что ни возьмись, а ни одного системного проекта не доведено до логического финала. Если Узбекистан во взаимоотношениях с нами, не входя в ЕАЭС, чувствует себя совершенно свободно, как будто он в ЕАЭС, то где соль такого объединения?

Если мы не только консервативная, но и энергетическая «сверхдержава», то почему не мы управляем евразийским энергоконтуром? Там таких вопросов даже не воз, не телега — эшелон.

Но главный тут пробел всё-таки именно концептуальный, смысловой. Автор неоднократно подчёркивал, что мало просто анализировать события или принимаемые документы, их надо всегда пропускать через концептуальный фильтр. Если ошибка на этом уровне, то всё последующее рано или поздно будет рассыпаться.

Хитрые неоосманы вовремя додумались, что турецкий консерватизм это для Центральной Азии только оболочка, которую можно раскрасить в цвета сериала «Великолепный век», а в реальности региону нужен модерн и технологический рывок. Но они и оболочку сделали приличную.

Мы же с поразительной последовательностью наши прошлые наработки из сферы модерна и прогресса паковали в обёртки именно что «клятого совка», где «полстраны сидело, полстраны охраняло», даже древнюю историю умудрились запаковать в «Викинг».

Сравните «Великолепный век» и наши киноподелия. Там идеально одетые в дорогие и аутентичные по времени костюмы люди, подтянутые, соответствующие. У нас — то царь в фильме «Царь» тронувшийся рассудком бродит непонятно в чём, слуги такие же, то в других лентах бояре в каких-то рубищах, нечёсаные, несвежие, то на приём к императрице идёт «гардемарин» небритый, мятый.

Это не консерватизм, это измывательство над идеей. И не дай бог «они» решатся экранизировать «Слово о полку Игореве». Ведь не могут ни отобразить и пояснить миру старое русское, ни взять ничего полезного из советского.

А ведь в «тоталитарном совке» куда как умнее подходили к истории. Посмотреть бы нашим творцам фильм «Ушаков», как одет светлейший князь Потёмкин, как себя ведут и одеты придворные, какая у них речь — вот уж история, вот уж расцвет Империи.

Даже после краха СССР ещё выйдет фильм «Ермак» с его костюмами, игрой — инерция качества сохранялась.

А ведь это и есть правильный визуальный ряд консерватизма и традиционализма, который мы вроде бы продвигаем. Но с нашей современной визуализацией кто захочет себя ассоциировать?

И логично, что в Центральной Азии говорят, мол, возьмите наших «консерваторов», чем они вас не устраивают, как раз как ваши бояре в фильмах исторических. Тем более что их у нас не сеют не пашут, они сами родятся. Если 15 млн не хватит, только попросите. И «традиционных проповедников» берите — пригодятся.

Центральной Азии нужен прогресс и модерн — мы от лучших его советских образцов избавились. Хотим показать консерватизм — визуальный ряд в современных фильмах такой, что лучше и не смотреть. Как так получается — тайна, покрытая мраком.

Сам по себе здоровый консерватизм не плох, и нет ничего предосудительного в здоровом традиционализме. Но на то и нужны качественные идеологи, чтобы из идей «светло светлой и украсно украшенной» земли не вырос в итоге аналог Арканара. И ведь подобное уже было совсем недавно, когда сам же СССР выхолостил идею «Мира Полудня», а всё одно — по граблям.

О смыслах и подмене понятий

Конечно, поразительно, что наследники идей «Мира Полудня», работая с Центральной Азией, которая частью этого идейного кластера долгое время и являлась, не видят того, что региону нужен прогресс, зато это видят турки. И не просто видят, а ещё и тратят намного меньше средств.

Консервативная и традиционалистская Евразия (в привычном нам понимании) Центральной Азии не нужна, а это означает, что если мы хотим в этом регионе иметь длинную позицию, то надо пересматривать и наш собственный идейный базис. Адекватно определить понятие прогресс, описать и переосмыслить старые идеи, определить границы «традиции» и «модерна». У нас цифровизация стала синонимом прогресса, но ведь это смысловая манипуляция, причём очень дорогостоящая.

И только определившись с этим — сами в себе и сами для себя, потом переведя эти понятия в планы развития, можно будет что-то предлагать во внешний мир — «вот наше видение прогресса, вот образ модерна, вот здесь переход, вот такие технологии мы готовы предложить и в такой образ жизни вкладываться, вот цена и вот условия».

Надо ли говорить о том, что если уж браться за традиционные ценности, то делать это требуется как минимум с любовью и уважением к истории и традиции. Кто же будет уважать их со стороны, если сами их не ценим? Без этого даже не стоит серьёзно рассуждать далее о «судьбах евразийства».

Пока же мы идём по пути симулякров, и такое ощущение, что нашей элите это даже нравится. Только надо понимать, что в эту игру мы играем не в одиночку.

Обставившись симулякрами, мы впускаем к себе поток людей, которые автоматически под эти критерии (уже не имитационные) подбираются. На проблемах миграции десятилетиями набила руку Великобритания, и предполагать, что такими возможностями и беспечной расточительностью в Лондоне не воспользуются, было бы верхом наивности.

Лондону даже не нужно в среднесрочной перспективе устраивать что-то плохое, оттуда могут просто поддерживать нужный уровень архаики, поддерживая приток носителей «хтони» извне и блокируя дискуссию о прогрессе как таковую.

Просто используя образы и смыслы, лет через пять-шесть мы получим уже закостеневшую и самовоспроизводимую архаику под видом «традиции» и симулякр модерна под видом цифровизации. Но ведь не только Лондону такое положение дел удобно — да все крупные игроки (особенно Турция) предпочтут, чтобы Россия подольше пребывала в таком сновидении.