Послушайте мудрого человека.
Ференц — последний оставшийся в живых прокурор с Нюрнбергского процесса. Сегодня ему уже 98 лет. В прошлом году корреспондентка CBS Лесли Сталь взяла у него интервью, в котором он рассказал о самых важных уроках самого важного процесса в истории.
Бенджамин Ференц был одним из прокуроров этого "суда наций". Процесс происходил в Нюрнберге; преступление — геноцид; обвиняемыми были офицеры СС, совершившее самое массовое убийство нацистской эпохи вне концлагерей: они хладнокровно расстреляли более миллиона мужчин, женщин и детей на улицах их собственных городов и деревень.
Лесли Сталь: Вы видели человечество с самой страшной стороны.
Бенджамин Ференц: Да.
ЛС: Вы видели настоящее зло. Но при этом вы — самый добродушный и оптимистичный человек, которого я когда-либо встречала!
БФ: Вам надо завести больше друзей.
ЛС: Вы выглядели таким молодым в суде.
БФ: Я и был молодым. Мне было 27 лет.
ЛС: А до этого вы выступали прокурором в суде?
БФ: Ни разу. Я даже в суде до того не бывал, по-моему.
Ференц родился в семье румынских евреев, которая вскоре эмигрировала в США. Он вырос в Нью-Йорке, где его отец работал уборщиком.
БФ: Когда меня в семь лет отправили в школу, я не знал английского — дома мы говорили на идише. А ещё я был очень маленьким. Поэтому меня не хотели брать.
ЛС: То есть вы не говорили по-английски до восьми лет?
БФ: Верно.
ЛС: А читать умели?
БФ: Нет, совсем нет. В немых фильмах всегда были титры, и я отца спрашивал: «Вазукас?» — на идише: «Что там написано? Что там написано?». Но он тоже не мог прочитать.
Однако Ференц быстро выучился. Он был первым в семье, кто поступил в колледж, а потом получил грант на обучение в Гарвардской юридической школе.
Но когда он был на первом курсе, японцы атаковали Перл-Харбор, и Ференц, как и многие сверстники, пошёл добровольцем на фронт. Он хотел стать пилотом, но в Корпус армейской авиации его не взяли.
БФ: Сказали: «Нет, ты слишком низкий. Ноги до педалей не достанут». А морпехи вообще раз взглянули на меня и говорят: «Даже не мечтай».
Поэтому он закончил Гарвард и пошёл рядовым в армию. Он был в артиллерийском батальоне, который высаживался в Нормандии и участвовал в сражении в Арденнах. Под конец войны его перевели в новое подразделение по расследованию военных преступлений в 3-й армии генерала Паттона.
Когда американские войска освобождали концлагеря, задачей Ференца был сбор доказательств по горячим следам. Он до сих пор не может забыть увиденного — и услышанного.
БФ: Эту историю рассказал мне сын одного отца. Отец умер, когда мы входили в лагерь. Так вот, отец всегда сохранял для сына кусочек хлеба. Он держал его у себя под мышкой, чтобы другие заключённые не украли.
Эти человеческие истории кажутся нереальными. Но они были реальны.
Ференц вернулся домой, женился и поклялся никогда больше не ступать на землю Германии. Однако ему не удалось сдержать клятву. Генерал Телфорд Тейлор, руководивший Нюрнбергским процессом, попросил его возглавить в Берлине группу исследователей, обнаруживших секретный архив в руинах германского МИДа.
БФ: Он дал мне четыре папки. Это были ежедневные сводки с Восточного фронта — какое подразделение заняло какой город, сколько людей они уничтожили. Это всё было секретно. Так много евреев, цыган, других…
Это были отчёты так называемых айнзацгрупп — секретных эскадронов смерти СС. Их задачей было следовать за вермахтом вглубь Советского Союза в 1941 году и убивать коммунистов, цыган и в особенности евреев.
БФ: Это были 3000 офицеров СС, специально натренированных для этой цели, с приказом убивать без жалости и сожалений всех евреев — мужчин, женщин и детей — которых удастся найти.
ЛС: Как вы считаете, эти военные преступники, которых вы судили, могли бы быть нормальными, законопослушными гражданами, если бы обстоятельства сложились иначе?
БФ: Несомненно. Если бы не война, эти люди никогда не стали бы убийцами. Это были люди, которые цитировали Гёте, слушали Вагнера, учтиво разговаривали…
ЛС: Что же превращает человека в зверя?
БФ: Это не звери. Это умные патриотичные люди.
ЛС: Но когда они совершают убийства, они звери.
БФ: Нет. Они — патриоты, действующие в интересах родины с их точки зрения.
ЛС: Вы не считаете, что они превращаются в зверей даже в момент убийства?
БФ: А как вы считаете, тот, кто сбросил атомную бомбу на Хиросиму, был зверем? Сейчас я скажу вам одну мудрость, которую постиг за много лет. Война превращает вполне приличных людей в убийц. Это касается всех войн и всех приличных людей.
Поэтому Ференц потратил всю жизнь, пытаясь предотвратить военные преступления путём создания международного трибунала по аналогии с Нюрнбергским. Он добился своего, когда в 1998 году в Гааге был основан Международный уголовный суд. Именно он выступал с заключительным словом на первом процессе.
ЛС: Вы уже занимаетесь этим лет 50, если не больше. Но геноциды не прекратились.
БФ: Да.
ЛС: Вспомним Камбоджу, Судан, Руанду, Боснию… Не похоже, что вы добились успеха.
БФ: Не говорите так. Люди могут разочароваться. Запомните: нужна настоящая смелость, чтобы не разочароваться.
ЛС: Вам никогда не говорили, что вы наивны?
БФ: Говорили, конечно. Иногда и сумасшедшим называют.
ЛС: А ваши слова — это не наивность?
БФ: Что ж, если хотеть мира вместо войны — это наивно, то пусть непременно считают меня наивным. Потому что я хочу мира вместо войны. Если они скажут, что хотят войны вместо мира, я не назову их наивными, я назову их глупыми.
Что может быть глупее, чем посылать молодых людей убивать других молодых людей, которых они даже не знаю, которые никому никогда не причиняли вреда. Так устроена нынешняя система. И это я наивен? Смешно!
ЛС: Вы такой идеалист.
БФ: Я не сказал бы, что я идеалист. Я реалист. И я вижу прогресс. Прогресс, на самом деле, огромный.
Посмотрите на женскую эмансипацию в течение моей жизни. Вот вы, женщина, сидите передо мной. Посмотрите на однополые браки.
Скажи вы кому-нибудь ещё недавно, что мужчина сможет стать женщиной, женщина может стать мужчиной, а мужчина может вступить в брак с мужчиной, они бы покрутили пальцем у виска. А сегодня это реальность.
Так что мир меняется. Не надо расстраиваться из-за того, что раньше этого не было. Новое — на то и новое, что раньше его не было.
Мы движемся вперёд. Не стоим на месте.
ЛС: Бен, я вот сижу вас слушаю, и вы очень умны. Полны сил и задора. Мне не верится, что вам 97 лет!
БФ: А я до сих пор молод.
ЛС: Это точно.
БФ: И я продолжаю сражаться. И знаете, что придаёт мне сил? Осознание своей правоты.
А вы с оптимизмом смотрите в будущее?
09 May, 2018
Никита Скоробогатов
Свежие комментарии