В памяти всплывают красно-коричневые горы Египта. Заходящее солнце фантастически меняет их очертания и окраску. Изумрудное Красное море при­касается к этим горам и постепенно исчезает на гори­зонте. Недавно я был вместе с друзьями на рыбалке, и произошедшее там помогло мне многое понять. Судно мы заказали заранее. Осмотрели несколько рыболовных яхт и, в конце концов, выбрали ту, ко­торая приглянулась. На яхте, кроме нас, было еще четверо человек — капитан, кок и два матроса. По­том обнаружился и пятый, — он оказался хозяином судна и свободно владел несколькими языками. В на­шей команде был мой приятель, приехавший из Аме­рики, — поскольку он хорошо владеет английским, то проблем с переводом у нас не было. Хозяин судна по-русски не говорил, а английский, немецкий, французский знал великолепно. Он оказался весьма обаятельным и неглупым человеком.

Первую рыбу мы поймали через полчаса после вы­хода из порта. Это был хороший знак. Мы сами вы­брали себе распорядок дня: подъем в 7 утра, купа­ние; с 8 до 9 — завтрак, а затем — троллинг. Да­лее — обед, после которого можно было купаться и загорать. А потом — вечерняя рыбалка. Мы отдыха­ли, общались, купались и ловили рыбу. В течение не­скольких дней не удавалось ничего поймать, но мы не слишком переживали по этому поводу. Главной задачей было отдохнуть и пообщаться, а это у нас хо­рошо получалось.

Где-то в середине путешествия, на третий или чет­вертый день, наш корабль остановился возле корал­лового рифа. Там было несколько десятков яхт, в море бултыхались счастливые туристы. Мое внима­ние привлекла большая красивая яхта с черным кор­пусом, явно не здешняя. Я поинтересовался у нашего хозяина, откуда она появилась.

— На ней отдыхает посол Соединенных Шта­тов, — ответил египтянин.

Как-то незаметно зашел разговор о политике. И вдруг хозяин, которого мы все стали называть ка­питаном, спросил меня:

— Как вы считаете, из-за чего начнется третья ми­ровая война?

И добавил:

— Мне кажется, из-за энергоносителей.

— А мне кажется, из-за хлеба, — ответил я. — Судя по тому, что происходит на Земле, скоро он станет главной ценностью.

Я взглянул на капитана и продолжил:

— Когда-то я прочитал предсказание Ванги. Она говорила, что первыми на Земле начнут вымирать пчелы, а потом исчезнет чеснок. Я тогда подумал, что это будет лет через 200—300. А сейчас во всем мире пчелы массово погибают. Причем ученые не мо­гут объяснить, почему. А ведь именно пчелы опыля­ют около 80% всех растений на Земле. Что будет, ко­гда пчелы исчезнут, нетрудно догадаться.

Но это еще не все. Крохотное отверстие в теле Земли — всего-то пятьдесят сантиметров — отравило нефтью весь Мексиканский залив, возникла опас­ность остановки Гольфстрима. Оказывается, Зем­ля-то едина, все тесно связано одно с другим. То, что сейчас творится с климатом, — это только начало. На урожайности это тоже скажется.

У Земли есть определенный ритм, она как бы ды­шит. А в последнее время, впервые за всю историю наблюдений, этот ритм стал меняться. Если сравни­вать с человеком, то Земля сейчас похожа на больно­го, который вот-вот чихнет и начнет кашлять.

Кроме того, едина ведь не только Земля, но и вся Солнечная система. Непрерывные научные наблюде­ния за Солнцем длятся 400 лет. За все это время 11-летние циклы солнечной активности ни разу не нарушались. А несколько лет назад поведение Солн­ца стало необъяснимым. С одной стороны, оно никак не могло войти в активную фазу, то есть стало напо­минать паровой котел, который не выбрасывает пара. А с другой стороны, за последние несколько лет средняя температура Солнца увеличилась почти в два раза.

Что такое несколько лет в истории Солнца? Это тысячная доля секунды. А теперь представьте себе: за полсекунды температура вашего тела поднялась с 36 до 72 градусов. Можно себе представить, что тво­рится с Солнцем. Поверьте мне, в ближайшее время это скажется на урожайности.

Я пожал плечами:

— Может быть, ученые что-то напутали? Во всяком случае, мне эта информация встречалась не один раз.

На мгновение задумавшись, я добавил:

— А самое фантастическое вот что: то, что творит­ся с Землей и Солнцем, судя по всему, связано с со­стоянием человечества. Конечно, масса людей на планете ничтожна по сравнению с массой Земли и Солнца, но ведь вирусы, попадающие в организм че­ловека, могут привести к тяжелой болезни, хотя на физическом уровне они ничтожно малы. Главная опасность вирусов — информационная. В Библии не случайно сказано: «В начале было Слово». Сейчас люди информационно представляют собой большую опасность для Земли и Солнца. И, похоже, механизм обратной связи уже включился.

Разговор перешел на религию, и капитан вдруг сделал неожиданное признание:

— Раньше я верил в Бога формально. Увлекался женщинами, наркотиками... А как-то раз мы с моим другом очень хорошо отдыхали, а ночью он умер. И я почувствовал, что со мной скоро будет то же са­мое. Я понимал, что я не жилец, но не знал, что де­лать. И вдруг на улице я повстречал человека, кото­рый посмотрел мне в глаза и произнес: «Ты умрешь. Если хочешь жить, садись и читай Коран». Я пове­рил ему, сел в комнате и начал читать. В день я изу­чал одну из 30 частей Корана. Через месяц я вышел из комнаты и ощутил себя другим человеком.

Я смотрел на капитана и ощущал противоречивые чувства. Он рассказывал, что пять раз в день молит­ся, что у него изменились жизнь и судьба. А я видел на тонком плане, что у него очень серьезные пробле­мы. Подсознательное поклонение вожделению было 17-кратным. У женщин при таком внутреннем со­стоянии обычно бывает бесплодие или дети рождают­ся тяжело больными.

Мелькнула мысль: «А что же у него с детьми?»

— Переведи ему, — обратился я к приятелю, — что у меня есть способности к диагностике. Пускай он назовет имена своих детей, а я расскажу, что у них со здоровьем.

Египтянин удивился, но предложение мое принял.

— Первая ваша дочь — очень добродушный чело­век, ее уважают и любят люди. И со здоровьем у нее — более или менее.

Вторая дочь выглядела хуже, вряд ли у нее будут дети и семья. Мне не хотелось сообщать об этом отцу. Кроме того, она была талантливой, и ей была предназначена не семейная, а общественно-политиче­ская жизнь.

— Со второй дочерью тоже неплохо, — произнес я, — но для нее работа и общественная жизнь будут важнее семьи.

Я не стал объяснять, что боль души для нее непе­реносима, потому говорить о нормальной семье и де­тях не приходится.

— Есть еще сын, — капитан назвал имя.

Я сразу же увидел, что шансов выжить у его сына практически не было, — поле вокруг него сворачива­лось. Правда, в одном месте от груди шел серебря­ный шнур, соединявший его с высокими планами. Один шанс из ста, но его можно было использовать.

— У вашего сына состояние очень неважное, он может погибнуть.

— У него диабет, — вздохнул капитан. — Тот ду­ховный человек, о котором я говорил, мне уже все рассказал. Он предупредил меня, что сын умрет в молодости.

— Есть шанс помочь, — сказал я, — но это тяже­лее, чем совершать подвиги. Нужно внутренне изме­ниться.

Египтянин задавал мне вопросы, а я отвечал. Что такое рай и ад? Есть ли вечные грешники? Я расска­зывал ему о том, как корыстность убивает любовь, как вожделение приводит к непереносимости душев­ной боли. Так уж получилось, что я провел семинар для одного человека. А потом сообщил приятелям:

— Состояние его сына стало гораздо лучше. По­смотрим, что будет дальше. Я хочу объяснить ему, что нужно не просто выполнять волю Аллаха, но при этом ставить себе какие-то цели. Он должен понять, что высшая цель и есть сам Аллах. Тогда его сын не умрет.

Правда, меня неприятно поразила реакция египтя­нина, о которой рассказал мне приятель:

— Капитан до сих пор не может понять, как это ты все узнал о характере его старшей дочери.

—  И это все? — мрачно спросил я.

—  Да.

— Странно: его не удивило, что можно спасти жизнь сыну. Больше всего его впечатлили мои спо­собности к диагностике. Ну ладно, время покажет.

Через два дня позвонил шейх из Каира и сообщил капитану, что состояние его сына стало гораздо луч­ше и теперь у него может измениться судьба.

Мы сидели, пили чай, и капитан рассказывал об этом уникальном человеке.

— В лучших домах Египта почитают за честь об­щаться с ним. Этот человек отрешился от всех мир­ских дел, он только молится и помогает людям.

Неожиданно египтянин добавил:

— Я рассказал ему про вас. Он готов приехать в Москву и встретиться с вами.

Я улыбнулся:

—  А по-русски он говорит?

— Нет.

Я в ответ только развел руками.

— Когда в следующий раз будете в Египте, он го­тов повидаться с вами в любое время в любом месте. Да, еще он просил, — капитан улыбнулся, — чтобы вы помолились за него. Он понял, что вы верующий и много молитесь.

«Как хорошо все видно на тонком плане, — поду­мал я. — Какой ты веры, национальности, в какой стране проживаешь, — не имеет значения. Его не ин­тересует, православный ли я, еврей или мусульма­нин, но раз он просит помолиться за него, значит, он мне доверяет».

Я считал, что таких людей уже не осталось. Ны­нешний кризис в мире — в первую очередь, духов­ный. Как заметил один преподаватель Московской духовной академии: «Старцев сейчас уже в монасты­рях нет, а стариков — много». Уважение ко мне со стороны незнакомого человека было совершенно не­ожиданным. Капитан шутливо поклонился мне и ска­зал: «Теперь вы тоже шейх».

Наше судно по-прежнему бороздило море, но рыбы не было. Мой американский приятель стал подначивать капитана:

— А где же обещанная рыба?

Тот серьезно ответил:

— Вот помолюсь, и рыба будет.

Потом я видел его на корме, — он воздевал руки и молился. А на следующий день мы, действительно, поймали одну крупную рыбу, а затем другую.

Путешествие было замечательным. А затем наше время закончилось, и судно развернулось, чтобы плыть обратно в порт. Мы потихонечку начали скла­дывать чемоданы. Я собирал маски, трубки, рыбо­ловные снасти.

Пластмассовые наживки в виде рыбок называются воблерами. Рыба хорошо берет серебристые наживки с красной головкой. У меня их было четыре. На сто­ле, среди других наживок, я увидел только две. По­скольку подарков я делать не собирался, а воблеры купил в Москве, то я поинтересовался у команды, где мои снасти, но ответа не получил. Тогда я подо­шел к капитану и объяснил, что хотел бы свои вобле- ры увезти с собой. Тот взглянул на меня достаточно жестко, а затем что-то сказал коку. Парень подошел к какой-то тумбочке и достал оттуда воблер.

— Это третий, — я показал на пальцах, — а всего их было четыре.

Египтянин пожал плечами:

— Ничего не знаю, больше их не было.

Меня удивила перемена, произошедшая с ним.

Путешествие закончилось, маска добродушного хо­зяина стала ненужной. Сначала я хотел возмутиться. Потом вспомнил свое же правило: если ребенок ху­лиганит, обижаться на него бессмысленно и глупо. На ребенка не обижаются, — его наказывают. Если нет возможности наказать, выскажи искренне свою претензию, это тоже будет наказанием. Ведь какова цель наказания? Воспитание, изменение человека. А искренняя, спокойно и обоснованно высказанная претензия тоже помогает человеку меняться и воспи­тывает его.

Я высказал команде и капитану свои претензии и постарался забыть об этом инциденте, но память по­стоянно возвращала меня к этой истории. Надо было понять, почему же это со мной произошло. Значит, у меня вожделение тоже не преодолено. Жертва не зря притягивает преступника. Случившееся — это, в пер­вую очередь, знак для меня.

Энергия должна тратиться не только на претензии и осуждение других; ее ведь не так много. Стресс должен работать на созидание, на собственное изме­нение. Грех этим не воспользоваться. Боль от стрес­совой ситуации должна превратиться в радость от собственного изменения.

Увидеть Божественную волю в поведении челове­ка, который отнесся к тебе непорядочно, тяжело и сложно. На обычной дороге сразу становится понят­но, что машина в кювете — это твоих рук дело. На дороге жизни поворот руля отстоит от аварии иногда на десятилетия. Мы видим следствие и не понимаем причины. И тут же начинаем мыслить по схеме, ко­торую часто выдают пациентки: «Я уже два дня ни на кого не обижаюсь, где же здоровье?»

Не следует соотносить себя с тем, что мы видим и чувствуем в данную, текущую минуту. Глубинные эмоции мы наследуем от наших предков. Эти эмоции соответствуют нашим эмоциям из прошлых жизней. Подобное притягивает подобное.

Я потом взглянул на поле этого человека. Картина была неважная. Вольно или невольно, я являюсь ка­тализатором: в душе человека, пообщавшегося со мной, происходит ускорение и плохого, и хорошего. То, что могло случиться через десять лет, происходит через неделю или месяц. Это может привести как к чудесному излечению, так и к быстрой смерти.

У этого человека улучшения я не заметил. Оказа­лось, что ухудшилось поле у его детей. Его подсозна­тельное вожделение расходилось на два потока: по­хотливость, сексуальность — и власть, превосходст­во, воровство. Вожделение породило взрыв агрессии, связанной с обоими инстинктами. Ускорение, дейст­вительно, началось, — все скрытое стало явным. А у его детей ненависть, презрение, осуждение преврати­лись в программу самоуничтожения. В поле его сына уже не было серебряной нити, дающей шанс на спа­сение.

«Почему же детей Бог наказывает гораздо более жестко, чем родителей?» — задумался я. А потом по­нял. Наказание есть остановка неправильного пове­дения. Останавливают не человека, а саму возмож­ность совершать преступления против любви. В де­тях усиливаются все наши возможности и все наши тенденции, поэтому судьба часто истребляет их пер­выми.

В этом случае начался именно этот процесс. Все трое детей египтянина выглядели очень плохо. «Мо­жет быть, все еще нормализуется, — подумал я. — Может быть, он что-то поймет».

Но все-таки, почему же он так себя повел? Если бы я старался поразить его воображение чудесами диагностики или хвастался излеченными больными, тогда он мог бы посмотреть на все это сквозь пальцы. Но мои возможности подтвердил человек, в свое вре­мя спасший ему жизнь. Неужели мнение святого че­ловека для него ничего не значит? Как это можно — жизнь сына променять на пару воблеров? Этот во­прос никак не давал мне покоя, что-то здесь скрыва­лось. Только недели через две я понял: искушение.

ß

Что могу ещё сделать?

Здравствуйте. Меня зовут …, я из Таджикистана.

В своё время прочитала все 12 книг и многие лекции. В трудный период жизни они помогли открыть другой смысл, многое понять, пересмотреть. Моя жизнь совершенно изменилась. Спасибо Вам большое!

Сейчас всё хорошо. Прохожу все испытания с благодарностью (по крайней мере, стараюсь).

Но в некоторых ситуациях хотелось бы знать, что могу сделать ещё.

Например, вот в этой. Моей дочери 8 лет. Зачалась и родилась в трудный период жизни. Многое, конечно, мы прошли. Сейчас она учится в первом классе. Есть проблема — она не может контролировать свое желание и ворует деньги постоянно. Я пробую все варианты воспитания и пытаюсь работать над собой, но пока результатов нет. Что могу ещё сделать? Заранее спасибо.

С уважением, …

ß

Новый американский дрон-убийца: подробно о серьёзном

TIKAD, боевой летающий дрон нового поколения, способен нести на борту как крупнокалиберную снайперскую винтовку, так и пулемет, и даже гранатомет! С его появлением ученые провозгласили начало новой эры — эры войны дронов.

В США появился новый тип дрона-убийцы — TIKAD. Он не похож на прочих боевых дронов, которые за последнее время успели изрядно набить оскомину. В отличие от эффективных, но громоздких и неуклюжих MQ-9 Reapers, новый дрон может нестир на борту снайперскую винтовку, пулемет и даже гранатомет — неплохой арсенал для робота, правда?

Контроль за «Жнецами» и их предшественниками, «Хищниками», осуществляется с расстояния в тысячи километров, а поле обзора составляет 1,5-3 км. Они наносят удары с помощью ракет с лазерным наведением AGM-114 Hellfire — точных, но совершенно не подходящих для городских миссий, поскольку во время взрыва могут пострадать и мирные граждане. Для подобных заданий нужно нечто более утонченное: к примеру, если нужно по-тихому убрать снайпера с занятой им высоты, то совершенно не стоит накрывать весь район залповым ракетным огнем.

Старые идеи на новый лад

Вот тут-то на сцену и выходит TIKAD. Новый дрон, приобретенный израильской армией, станет первым в своем роде, несмотря на то, что идея использования небольших вооруженных дронов существует уже несколько лет. Еще в 2012 году ВМФ США экспериментировал с оснащением квадрокоптеров дробовиками в качестве средства против снайперов, однако от этой затеи пришлось отказаться. Что действительно появилось на свет, так это SwitchBlade, портативный дрон-камикадзе, несущий на себе взрывной заряд и способный осуществлять вылеты на расстояние до нескольких километров.

Конечно, не только армия США изучала возможности применения дронов в бою. В 2015 году ИГИЛ, запрещенная в России террористическая организация, в битве за Мосул отправила в бой стаи дронов-бомбардировщиков. Эти военные машины, собранные на базе обычных квадрокоптеров, что можно купить в любом магазине электроники, оказались способны поражать цели с высоты в несколько сотен метров, сбрасывая на них бомбы — модифицированные 40-мм гранаты. Армия США смогла остановить их только с помощью ЭМ-глушителей, дорогих приборов с ограниченным радиусом действия.

Сам по себе дрон-беспилотник весьма прост, но вот дрон-снайпер уже требует филигранной инженерной работы. Маленькие коптеры могут даже не поднять тяжелую винтовку, но теперь конструкторы создали целый спектр сверхмощных моделей, способных переносить грузы весом до 18 кг — этого более чем достаточно. Как бы то ни было, все еще существует проблема стабилизации винтовки и сильной отдачи, способной буквально развернуть коптер в воздухе.

Как это выглядит на практике, продемонстрировал печально известный ролик на Youtube. В результате отдачи дрон сбивает наводку и лишается права на второй выстрел, что делает его весьма непрактичным. В ответ на это Duke Robotics Inc., создатели TIKAD, говорят, что у них есть «уникальное решение по стабилизации дрона и подавлении отдачи». Оружие устанавливается на роботизированном кардане, который вращается в режиме реального времени, удерживая ствол в нужном направлении. Энергия отдачи распределяется с помощью гибких пластин, что позволяет минимизировать (но не устранить окончательно) смещение. В результате мы имеем действенную, но далеко не идеальную систему, так что до профессионального снайпера дрону еще далеко. Но всегда ли винтовка — лучший вариант?

Ракеты большие и маленькие

Стабилизационный карданный вал Duke Robotics. Шесть манипуляторов орудийной платформы двигаются, чтобы компенсировать отдачу.

Другой подход заключается в использовании оружия без отдачи, к примеру старой-доброй ракетной установки. Вместо крупнокалиберных винтовок дроны вооружаются ракетными кластерами, способными быстро выпустить рой снарядов по предполагаемой цели. Но мы ведь начали свой рассказ с того, что такая тактика не годится для городского робота-убийцы, разве нет?

Все дело в том, что боевую установку можно сделать намного меньших размеров, чем тот же вертолетный ракетный блок. В 1960-е годы пистолет Gyrojet позволял достичь поражающей силы как у .45 калибра, стреляя 13-мм ракетами размером с пули. Немногочисленные образцы этого оружия использовались во Вьетнаме, один даже засветился в фильме про Джеймса Бонда, но на этом история пистолета-ракетомета и закончилась: оружие оказалось слишком неточным для реального боя. Оружейные эксперты однако уверяют, что современная версия подобного устройства может быть намного эффективнее. «Неспособность последовательно просверлить четыре конусообразных угловых отверстия под одним и тем же углом была основной причиной отсутствия точности у Gyrojet, а сейчас станок с ЧПУ справится с этой задачей за несколько секунд», пишет Мэл Карпентер, автор книги An Introduction to MBA Gyrojets and Other Ordinance.

По мнению Карпентера, именно миниатюрные ракетометы станут основным оружием дронов нового поколения. Duke Robotics Inc. В свою очередь добились определенных успехов, экспериментируя с винтовочным вариантом. По данным DefenseOne, в 2015 году компания снабдила израильский спецназ снайперской винтовкой, установленной на коммерческом беспилотном летательном аппарате, которая была успешно использована в бою.

Будущее войны дронов

Лозунг разработчиков TIKAD — «no boots on the ground» (букв. «не ходи по земле»), и новое поколение беспилотников максимально близко подошло к тому, чтобы летающие дроны выполняли свои задачи с эффективностью бойцов-людей. Среди прочих дронов квадрокоптеры выделяет мобильность: они могут в кратчайшие сроки пересечь любой ландшафт, способны обнаруживать врага на высотных позициях и сами могут осуществлять разведку с воздуха. Конечно, не все этим довольны: в обществе все чаще возникают кампании против неэтичного использования робототехники. Первоначально TIKAD предназначался для осуществления миссий в критических ситуациях, где обычный человек справиться не мог или подвергался неоправданно высокому риску; но всем ясно, что совсем скоро дроны станут массовым явлением и, с ростом уровня технологий, начнут постепенно вытеснять из боевых действий людей.

Бонни Дочерти, преподаватель права в Гарвардской юридической школе и старший научный сотрудник отдела вооружений Human Rights Watch, обеспокоена тем, что TIKAD представляет собой шаг к автономному оружию, которое выбирает свои цели без какого-либо человеческого понимания юридических, моральных или социальных норм. ООН предпринимает подвижки к соглашению об ограничении такого оружия, но делает это в своем собственном, весьма неторопливом темпе.

TIKAD вызывает тревогу у многих экспертов, и это не шутки. Да, сейчас он управляется оператором, но со временем дрон скорее всего перейдет на полностью автономный режим. Как бы то ни было, практика показало, что будущее войны дронов за малыми, мобильными БПЛА – они куда многочисленнее и эффективнее своих более габаритных аналогов. Беспилотники-убийцы – это больше не научная фантастика: эра робовойны уже наступила.