Израиль, начало июня. Ревут сирены, взрывы озаряют небо. Протесты начались здесь задолго до того, как президент США Дональд Трамп перенес американское посольство из Тель-Авива в Иерусалим, признав город столицей Израильского государства, несмотря на возмущение палестинской стороны. Однако именно этот шаг стал причиной наиболее яростных столкновений в секторе Газа. Тысячи протестующих швыряют через «стену безопасности» (барьер длиной 703 километра и высотой до 8 метров, отделяющий Израиль от западного берега реки Иордан) камни и коктейли Молотова в израильских солдат. Через стену перелетают подожженные воздушные змеи, падают и поджигают высохшие поля вдоль южной границы Израиля.

В это же время в 70 километрах севернее, в центре Тель-Авива, на территории военной базы «Кирия» кипит жизнь. Со времен основания государства, в 1948 году, это главная военная база армии обороны Израиля, или ЦАХАЛ. Здесь же размещается Генеральный штаб. На последнем этаже хорошо охраняемого здания, в кабинете, расположенном в конце узкого коридора, шестеро молодых офицеров разведки внимательно смотрят на мониторах на кадры аэросъемки границ страны. Они анализируют поступающую информацию, всматриваясь в тысячи сменяющих друг друга спутниковых снимков, выискивая малейшие признаки активности неприятеля: ищут запасы взрывчатки, оставленные у подножия холма, или горку песка, означающую, что поблизости роют тоннель. Одна пропущенная деталь может стоить жизни многим.

По девять часов в день (а в случае обострения конфликта и того больше) эти шесть человек сохраняют сосредоточенность и способность анализировать сложную информацию, без отдыха и перерывов.

Именно поэтому, как утверждает командир Эйтан (имена героев изменены), «они лучшие солдаты в подразделении». Это участники инновационной военной программы Roim Rachok, что в переводе с иврита означает «Взгляд в будущее». Группа состоит из молодых людей с расстройствами аутистического спектра (РАС).

Запущенная в 2012 году тремя бывшими агентами израильской разведки МОССАД, эта программа преследует две цели: подготовить для армии высококвалифицированных аналитиков и предоставить молодым людям с РАС возможность пройти военную службу. Roim Rachok ищет по всей стране способных юношей и девушек с РАС, у которых в других обстоятельствах нет возможности служить в армии, три месяца обучает их социальным и профессиональным навыкам. Затем интегрирует в подразделение, известное как 9900, в которое также входят обычные военнослужащие.

Молодые люди остаются востребованными и после военной службы, которая дает им знания и бесценный опыт работы: их охотно берут на работу такие технологические гиганты, как, например, Intel.

Число детей с аутизмом увеличивается год от года. По данным последнего исследования, проведенного в 2014 году, один из 59 детей в Америке страдает расстройством аутистического спектра. Это на 15% больше, чем в 2012-м, и на 150% больше, чем в 2000 году.

Согласно исследованиям Дрексельского университета, среди молодых людей с нефизическими расстройствами у аутистов самый высокий процент безработицы. Почти половина людей с аутизмом в возрасте от 20 до 30 лет никогда не занимались оплачиваемой деятельностью. Для молодых израильтян с аутизмом проблема усугубляется невозможностью проходить военную службу. Притом что уже не одно поколение граждан страны воспринимает армию как своего рода обряд посвящения во взрослую жизнь.

Лиора Сали, физик по образованию, служила в МОССАДе, где руководила группой специалистов по информационным технологиям. Когда ее сыну исполнилось три года, она заметила у ребенка проблемы с коммуникацией. Вскоре мальчику поставили диагноз «аутизм».

Сали не была готова отказываться от мечты — она хотела, чтобы ее ребенок однажды мог пойти в армию, как и его сверстники. Она знала, что сын обладает экстраординарной способностью фокусировать внимание и что такая способность могла пригодиться на военной службе. В 2011 году она убедила своих коллег собрать исследовательскую команду, чтобы изучить особые качества аутистов, потенциально способные привлечь военных, и открыть молодым людям с РАС дорогу в ЦАХАЛ.

Как оказалось, не только Лиора Сали добивалась такой цели. Таль Варди — ветеран МОССАДа, среди прочего принимавший участие в войне Судного дня (четвертая арабо-израильская война) и операции «Энтеббе» (также известной как операция «Шаровая молния», рейд особых подразделений ЦАХАЛ для освобождения захваченного террористами самолета Air France 4 июля 1976 года). Выйдя на пенсию, он преподавал йогу и организовывал экскурсионные туры по стране. В январе 2011 года он собрался с бывшими сослуживцами помянуть сына одного из них, убитого в Газе. Тогда один из его друзей, глава крупной технологической компании, рассказал, что у обоих его сыновей диагностировали РАС, но, несмотря на это, они хотели бы служить в израильской армии. Варди пообещал помочь.

С помощью своего приятеля Тамира Пардо, главы МОССАДа, Верди организовал встречу исследователей, включая специалистов ЦАХАЛ, чтобы определить, какую пользу аутисты могут принести на военной службе. Тогда же он узнал, что и Лиора Сали занимается этой проблемой. В 2012 году после одобрения командования ЦАХАЛ они запустили программу Roim Rachok. Речь шла не только о том, чтобы изменить правила призыва. Основной целью программы было доказать миру, что юноши и девушки с РАС могут добиваться высоких результатов в армии.

Roim Rachok — это модель того, как аутисты могут быть интегрированы не только в израильскую армию, но и в общественную жизнь после службы.Отобранные для программы кандидаты должны самостоятельно справляться с ежедневными потребностями и на базовом уровне уметь распоряжаться своим временем. Ежегодно в Roim Rachok подают заявления около ста человек, из них поступают примерно 80.

У многих из них не было возможности для саморазвития — ни в школе, ни дома. Обычно проблема детей с РАС заключается в том, что от них заведомо ничего не хотят и не ждут. Гиль, один из тех, кто подал заявление на участие в программе, вспоминает, как после постановки диагноза в начальной школе его перевели в специальный класс, отчего он впал в депрессию. «Мне казалось, что меня поместили в клетку, — говорит он. — А я хотел быть таким же, как все». Но он был не просто таким же, как все. Гиль — из тех 10% аутистов, которые обладают сверхспособностями. У молодого человека фотографическая память, он без труда выучил учебник по истории Японии, у него талант к джиу-джитсу. Он показывает видео на своем телефоне: Гиль мастерски играет третью часть «Лунной сонаты» Бетховена. Чтобы научиться этому, юноше хватило двух месяцев: он просто наблюдал, как играет учитель, и запоминал движения его пальцев.

Страсть познать новое отличает многих студентов Roim Rachok.

«Наши ребята интересуются криптовалютой, топливом для космических кораблей», — говорит Ефрат Селаникио, физиотерапевт, один из руководителей Roim Rachok. Во время экскурсии по историческим местам один юноша, только что окончивший школу, потряс гида-археолога, когда заговорил с ним на древнеарамейском языке. Другой студент поразил своего отца, когда на каникулах в Китае самостоятельно освоил мандаринское наречие.

Сали стремится к тому, чтобы участники Roim Rachok научились воспринимать себя более позитивно. «Я могу сказать как родитель: аутизм — это стигма. Слово "аутичный" — тяжелое, — говорит она. — А мы считаем, что эти юноши и девушки должны знать: РАС — это не только проблемы, но и уникальные способности».

Кроме визуального анализа рекрутов обучают и информационному, цель которого — сбор разведданных онлайн. В условиях информационной войны незаменимы аналитики, которые будут мониторить любые виды информации в сети, от фейковых новостей на Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) до пропагандистских видео на YouTube. Это идеальное задание для участников программы, способных провести за компьютером много часов, обрабатывая огромные объемы информации и не теряя концентрации. Это качество как нельзя лучше подходит и для работы в отделе контроля качества крупных IT-корпораций, и для тестирования программного обеспечения.

Первым 11 выпускникам Roim Rachok, вступившим в ряды ЦАХАЛ, удалось быстро показать свои способности. В 2014 году в рамках операции «Нерушимая скала» перед военнослужащими с РАС стояла задача сравнить десятки тысяч спутниковых фотографий, чтобы определить потенциальную угрозу со стороны противника. Руководство считало, что подобный анализ займет минимум год. Члены специальной команды сели к двойным мониторам, на экранах замелькали кадры спутниковой съемки вблизи израильской границы, и выпускники Roim Rachok принялись выискивать признаки активности неприятеля — начиненные взрывчаткой автомобили, склады боеприпасов и прочее. Это изнурительная работа, требующая повышенного внимания к деталям, которую обычные военнослужащие закончили бы с больной головой, если бы закончили вообще. «Обыкновенный солдат на такой позиции не продержался бы и месяца, поскольку это невероятно однообразный труд», — говорит Эйтан.

Но день за днем, месяц за месяцем солдаты с РАС выполняли свою работу. Работу, которая могла растянуться на год, они закончили за три месяца, заслужив специальную благодарность от командования. «Они заслужили похвалу не потому, что аутисты, — подчеркивает Эйтан, — просто они отлично справились со своей задачей».

Однако преимуществам военнослужащих с РАС сопутствуют и особенные сложности. Тяжелое переутомление — одна из них. Солдатам Roim Rachok нужно напоминать, что время от времени необходимо отдыхать и переключаться, иначе они будут работать до полного изнеможения.

Кроме того, люди с РАС бывают необычайно резки и прямолинейны и ожидают того же в ответ. «Нужно убедиться, что все, что ты им говоришь, сформулировано предельно ясно», — говорит Давид Крейзельман, военный инструктор в Roim Rachok.

Но поскольку солдаты с РАС служат в военной разведке, есть риски посерьезнее обид. Трудности со считыванием эмоций могут обернуться неспособностью отличить добро от зла. «Мы не всегда уверены в том, что они могут хранить секреты и понимать, что является засекреченной информацией, а что нет», — поясняет Селаникио. Эти бойцы могут стать оружием, которое противник захочет заполучить в свои руки. «Иногда они очень наивны и доверчивы, — продолжает Селаникио. — К сожалению, этим могут воспользоваться».

Одного из солдат Roim Rachok, который хотел подружиться с сослуживцами без РАС, те уговорили воровать для них одежду из магазина, а дома хранить марихуану, которой они приторговывали вне службы. Когда это вскрылось, молодого человека сняли со службы и отправили домой. Но главная опасность состоит в том, что противник, узнав об особенностях солдат с РАС, может с легкостью завладеть сверхсекретной информацией.

Конфиденциальность играет в ЦАХАЛ первостепенное значение, поэтому существует ряд строгих ограничений относительно того, что можно публиковать в соцсетях, а что нельзя. Так, военнослужащим запрещено выкладывать свои фотографии в военной форме. Если неприятель узнает, что молодой человек с РАС служит в спецподразделении, он может связаться с ним в сети и обманом получить ценные данные. Например, с одним из выпускников Roim Rachok пытался завести онлайн-знакомство его якобы двоюродный брат, хотя таких родственников у него не было. «Они могли попросить у него секретные данные, — говорит Селаникио, — и мы не уверены, что наш солдат понимал это».

И все же из сотен добровольцев, попавших в ЦАХАЛ, около 86% смогли преодолеть все сложности. Это высокий показатель, которого удалось достигнуть благодаря усилиям Roim Rachok. Программа не только готовит военнослужащих с РАС к службе в армии, но и предоставляет каждому необходимую помощь. Раз в неделю новобранцы общаются с физиотерапевтом и психотерапевтом — для эмоциональной разгрузки. «Такая поддержка необходима людям с РАС на протяжении всей жизни», — говорит Варди.

Со старта программы прошло уже восемь лет, и руководители Roim Rachok перешли к выполнению еще одной своей важной задачи: интегрировать военнослужащих с РАС в гражданское общество. «Служба в ЦАХАЛ дает молодым людям опыт работы, который они могут использовать в мирной жизни», — подчеркивает Варди. Intel и eBay первыми в Израиле начали нанимать выпускников Roim Rachok. Информационный анализ востребован во многих технологических отраслях. Способность к концентрации и целеустремленность ценятся высоко.

То, что долгое время считалось ограниченными возможностями, теперь расценивается иначе. Так называемое движение за нейроразнообразие (термин, охватывающий ряд расстройств, таких как дислексия, синдром дефицита внимания и аутизм) набирает все большую силу, его сторонники пытаются доказать, что аутизм не нужно лечить.Эта концепция завоевывает все большую популярность в корпоративной среде, где ценятся способности к концентрации и пониманию сложных систем, что обеспечивает работодателю большую прибыль. «Это таланты, которые совершенно не задействованы в современном рабочем процессе», — заявила в 2018 году Дженни Лей-Флурри, куратор работы с инвалидами компании Microsoft. Другие компании, такие как Hewlett Packard Enterprise, Ford, IBM, Ernst & Young, также активно работают над привлечением людей с аутизмом к сотрудничеству.

На двадцатидвухлетнем парне по имени Барак футболка с Nirvana.Он сидит в офисе компании Intel в центре Тель-Авива. Это один из первых выпускников Roim Rachok, он три года прослужил в отделе технического контроля, а сейчас работает в Intel над разработкой компьютерных чипов.

Хотя результаты тестов Барака на уровень интеллекта, проведенные в начальной школе, были очень высоки, ему тяжело было встроиться в учебный процесс. «Старшая школа была для меня просто адом, — вспоминает он, — со мной никто не хотел общаться». Своих настоящих друзей он нашел в Roim Rachok. «Они всегда будут рядом», — уверен он.

Варди и Сали расширяют свою программу. В частности, они направляют своих выпускников в строительные компании и транспортную индустрию.

Другие страны также обращают внимание на опыт Израиля. Так, Сингапур намерен запустить аналогичную программу для службы в армии людей с РАС. Голландская полиция после консультации с руководителями Roim Rachok наняла их выпускников расследовать нераскрытое преступление. Полицейские поручили спецкоманде изучать многочасовые записи с камер видеонаблюдения, чтобы вычислить подозреваемого в убийстве. В конце концов преступник был обнаружен.

Тем временем Roim Rachok продолжает набирать все больше молодых людей в Израиле. Сейчас программа рассчитана на три группы новобранцев в год. Добровольцы ждут того дня, когда смогут надеть военную форму — так же, как это делали их родители.

-

Радиотелеграф

До появления радио перехватить сообщение можно было только физически — поймать почтового голубя или гонца. С появлением телеграфа злоумышленник мог подключиться к проводам, по которым идет секретная связь, и перехватить телеграмму. Однако подключение к проводу или повреждения на линии также можно обнаружить. Радио же представляет собой целый океан сигналов: волна распространяется во все стороны и, хотя ее распространению могут помешать физические преграды, есть технические способы направить радиосигнал. Как только радиосвязь получила распространение, армии, государства и телеграфные компании столкнулись с большой проблемой: любые переговоры по радио могут быть перехвачены. 

Впервые радиосвязь в военных целях была применена во время англо-бурской войны в Южной Африке 1899 — 1902 года британцами, причем никакого шифрования британская армия не использовала — у бурских республик даже не было элементарных радиоприемников, чтобы перехватить сообщение. Однако к Первой мировой войне радиосвязь было невозможно представить без радиоперехвата и защиты информации при помощи шифрования. Исход войны во многом решался не на поле боя, а в кабинетах криптоаналитиков и на станциях радиоразведки. 

В начале первой половины XX века для защиты передаваемых с помощью радио сообщений широко использовали ручные шифры. Шифровальщик на специальном бланке предоставлял радисту уже зашифрованное сообщение, после чего радист передавал зашифрованный, непонятный для него самого текст на определенной частоте. Принимающая сторона настраивала радиоприемник на ту же частоту, получала это сообщение и с помощью такого же кода или шифра получала исходный текст. Бланки с зашифрованными сообщениями обязательно уничтожались.

При передаче по радио невозможно было выяснить, перехвачено сообщение или нет, и невозможно понять, сколько вообще человек включили приемник и услышали твое сообщение. Только стойкость шифра могла гарантировать сохранность секрета. 

Весной 1918 года германская армия предприняла последнее отчаянное наступление на Францию. Чтобы сохранить фактор внезапности, немецкие криптографы разработали новый шифр ADFGVX. Чтобы снизить количество ошибок при приеме радиограмм, при шифровании текст превращался в последовательность из шести символов – A, D, F, G, V, X, которые в азбуке Морзе сильнее всего отличаются друг от друга. 30 мая 1918 года шифр был разослан по германским военным частям, а уже 3 июня 1918 года французский криптограф Жорж Пенвен сумел взломать его. За 26 часов непрерывной работы Пенвену удалось дешифровать перехваченное сообщение (по легенде, он похудел после этого на 15 килограммов). На следующий день в штаб Верховного главнокомандующего Франции Фердинанда Фоша была доставлена следующая радиограмма: «Ускорить снабжение амуницией тчк если не видно [противнику, то] даже днем». Сопоставив разведданные о передвижениях германских сил с содержанием сообщения, Фердинанд Фош понял, что вот-вот начнется масштабное нападение на французский город Компьень, и атаку удалось отбить.

Во время Первой мировой войны стало очевидно, что существующие коды и шифры либо слишком ненадежные, либо слишком медленные и неудобные для использования в военных условиях. Множество изобретателей по всему миру бросили свои силы на создание способов механизировать процессы шифрования. Во-первых, чтобы ускорить этот процесс, во вторых — повысить его стойкость и надежность, а в третьих — снизить вероятность человеческой ошибки. 

Уже в 1915 году нидерландские военные офицеры Тео ван Хенгель и Рудольф Шпенглер создали первую роторную шифровальную машину для связи в Королевском военно-морском флоте Нидерландов. В том же году американский изобретатель Эдвард Хеберн создал свой прототип однороторной машины, а в 1923 году Артур Шербиус запустил в производство трехроторную шифровальную машину — первую модель легендарной «Энигмы». Своего расцвета шифровальные машины достигли во Вторую мировую войну.

Всем известна история про взлом «Энигмы» в Блетчли-парке, но вряд ли очевидно, что все сообщения туда попадали благодаря радиоперехвату. Ведь сообщения, зашифрованные «Энигмой» отправлялись по радиосвязи. Для перехвата такого количества сообщений радиоразведке понадобилось развернуть сеть радиоперехвата по всему Восточному побережью Британского архипелага. Однако откуда взять столько радиостанций?

В МИ-8, британской службе радиоразведки, догадались, что такая сеть фактически уже существует. Разведчики решили обратиться к президенту Британского общества радиолюбителей (RSBG), Артуру Уоттсу. Сам Уоттс во время Первой мировой служил в Комнате 40 (криптографическом отделении Адмиралтейства Британского флота), и прекрасно понимал важность такой работы. Ему удалось мобилизовать для службы в МИ-8 добровольцев-радиолюбителей по всей Великобритании. На пике работы в штате Mи-8 состояло более 1500 человек, большая часть из них — радиолюбители. Служба занималась перехватом вражеских переговоров, обнаружением и ликвидацией незаконных радиостанций на территории Британии. Многие перехваченные сообщения были зашифрованы при помощи «Энигмы» и других шифровальных машин, и для дешифровки Mи-8 перенаправляла их в Блетчли-парк. Уже через три месяца после начала сотрудничества общества радиолюбителей с МИ-8 удалось выявить более 600 передатчиков и полностью ликвидировать сеть германской агентуры на территории Британии. Многие агенты были завербованы для радиоигры, то есть продолжили поддерживать связь с Германией, но передавали заведомо ложную информацию, подготовленную британской разведкой.

Первые успешные опыты передачи голоса по радио были осуществлены американским изобретателем Реджинальдом Фессенденом еще 1900 году. Однако по-настоящему «мобильной» голосовая радиосвязь стала в середине 1920-х, когда появились первые переносные радиостанции. А во время Второй мировой войны передача команд голосом по радиостанции стала главным способом оперативного управления войсками. 

Технически зашифровать текстовое сообщение намного проще, чем сообщение голосовое. Этим объясняется тот факт, что долгое время единственным способом засекретить разговор было кодирование. Известное многим «первый, первый, я второй» — самый простой способ с помощью условного кода назвать себя и собеседника. 

Во время Второй Мировой войны британские спецслужбы использовали радиостанцию BBC для координации действий сопротивления на оккупированных территориях Германии. 

Кодовые сообщения «вплетались» в эфир текущих радиопередач и звучали в форме музыкальных и литературных произведений, а также в виде «личных сообщений», часто не имевших никакого смысла для простого слушателя (например, «у Жана длинные усы»). Требовался лишь простой бытовой радиоприемник для их прослушивания.

Сигналом к началу высадки антигитлеровской коалиции в Нормандии стали прозвучавшие в радиоэфире вступительные строки стихотворения Поля Верлена. Первые три строки «Les sanglots longs / des violons / de l'automne» означали начало операции через две недели, другие строки давали команду сопротивлению проводить диверсионные операции. Получив такие послания, участники сопротивление по всей Франции подрывали телефонные линии и центры связи. Немецкие войска были вынуждены использовать менее безопасную радиосвязь.

Еще один «экзотический» способ защиты радиопереговоров — использование малоизвестных языков. Американские военные, начиная с Первой мировой войны набирали в радисты группы малочисленных индейских племен, а во Вторую мировую подобрали, как им казалось, «идеальных» кандидатов на эту роль — индейцев Навахо. 

Их язык был чрезвычайно сложен и почти неизвестен в мире. Более того, радисты Навахо обучались дополнительным приемам кодирования, так что у немецких и японских служб радиоперехвата просто не оставалось шансов понять их разговор. Как именно работал код Навахо можно будет узнать в экспозиции музея криптографии в Москве. 

Каким бы ни казался метод кодирования устной речи совершенным, вопрос его «взлома» (или правильнее сказать — декодирования) практически всегда оставался вопросом времени. 

Начиная с 20-х годов, появились первые электромеханические устройства, позволившие в автоматическом режиме делать разговор непонятным. Их назвали скремблеры (англ. scramble — перемешивать). Речь в таких устройствах подвергалась частотной инверсии (когда низкие тона становятся высокими и наоборот), временным перестановкам (когда отдельные «кусочки» разговора шли в разном порядке) и прочим сложным преобразованиям. Получившуюся «звуковую кашу» отправляли по радиоволнам или проводам, а на другом конце такой же скремблер «пересобирал» этот звук в правильном порядке. 

В 40-е годы во время войны даже работала такая трансатлантическая линия связи между Англией и Америкой для переговоров Рузвельта и Черчилля. Но и ее с успехом дешифровала немецкая служба радиоперехвата. Дело в том, что как мелко и хаотично бы не «нарезали» скремблеры звук, каждый его «кусочек» оставался незашифрованным. Решить эту проблему смогла только «цифровая революция», позволившая превратить звук в поток цифр. А шифрование цифр, как известно, процесс намного более эффективный.

Наиболее опутанной легендами и мифами частью радиоэфира были и остаются так называемые «номерные радиостанции» — односторонние радиопередатчики зашифрованных сообщений. В эфире они звучат очень странно — диктор или синтетическая речь по заданному расписанию произносят набор цифр, а вначале могут звучать веселая мелодия народной песни или звуки курантов — да что угодно. 

Долгое время идут споры о принадлежности таких станций конкретным странам и спецслужбам, но официально такого подтверждения конечно никто не дает. Радиолюбители по всему миру создали целые сообщества, чтобы отслеживать и пытаться понять смысл таких сообщений. Считается, что «номерные радиостанции» возникли в период холодной войны и были предназначены для информирования агентов, находящихся «на задании» на территории противника. Они использовали бытовой приемник нужного диапазона, который не вызывал подозрений, и, зная ключ, могли расшифровать послание.

Музей Криптографии

В Москве готовится к открытию первый в России публичный Музей криптографии, который представит уникальную коллекцию шифровальной техники, средств передачи информации, архивных документов, редких книг и фотографий. Музей расскажет о криптографии от древних времен до современных мессенджеров, в нем можно будет ознакомиться со всеми способами шифрования радиосообщений и вживую увидеть все легендарные устройства, применявшиеся для засекречивания радиограмм. Криптография — одна из самых закрытых и засекреченных наук, в мире насчитывается всего несколько музеев, которые так или иначе рассказывают о ее истории, в том числе Национальный музей криптографии в США (National Cryptologic Museum) и Блетчли-парк (Bletchley Park) в Англии.