Эти простые советы помогут улучшить ваши умственные способности

Это исследование стартовало в начале 2020 года, вскоре после начала пандемии. Группа исследователей задалась вопросом, можно ли использовать данные с фитнес-браслета для отслеживания небольших изменений в жизненно важных показателях человека, которые предшествуют появлению COVID-19.

В своем исследовании ученые протестировали 1000 участников, которым в начале исследования дали коммерчески доступные фитнес-трекеры Ava. Устройство надевается ночью и каждые 10 секунд измеряет частоту сердечных сокращений, частоту дыхания, температуру кожи, вариабельность сердечного ритма и давление. Обычно этот браслет используется для монитора фертильности из-за его способности отслеживать изменения в этих пяти показателях здоровья в режиме реального времени.

В ходе годичного исследования 11% участников заболели лабораторно подтвержденным COVID-19. Примерно у половины из пациентов в течение месяца были полные данные, полученные с помощью носимых устройств во время предшествовавшее заражению, что помогло исследователям разработать алгоритм, который может обнаруживать небольшие изменения в организме на самых ранних стадиях заболевания.

Заметные изменения за несколько дней до появления симптомов COVID были обнаружены по всем пяти показателям, зарегистрированных носимым устройством. В частности, изменения частоты сердечных сокращений, вариабельности сердечного ритма и температуры кожи запястья были наиболее значимыми ранними признаками COVID-19, предшествовавшими заметным симптомам.

Новый алгоритм машинного обучения был обучен на 70% COVID-положительной когорты, а затем протестирован на оставшихся 30%. Алгоритм зафиксировал 68% положительных случаев COVID за два дня до появления симптомов.

Сегодня на людей оказывается большое давление в плане сна в одной кровати, но это в значительной степени социально сконструированная система убеждений, а не основанная на науке. Большая часть новаторских работ в области науки о сне за последние 60 лет была основана на исследованиях людей, спящих в одиночестве в лаборатории, в строго контролируемых условиях.

Но сон в реальном мире не происходит в лабораторных условиях. Сон в реальном мире часто бывает шумным, прерывистым и, что самое главное, редко кто из нас спит в одиночестве. Пары всех типов — гетеросексуальные, гомосексуальные, молодые, пожилые, здоровые пары или те, кто сталкивается с болезнью, — сталкиваются со всевозможными проблемами, когда решают спать вместе.

Согласно одному исследованию, проведенному в США, более 60% пар спят вместе. Тенденция состоятельных пар, выбирающих отдельные спальни, не является чем-то новым — просто подумайте о том, как спали королева Елизавета и принц Филипп, изображенные в «Короне». У них серьезные прочные отношения, хотя они десятилетиями спали порознь (по крайней мере, по данным Netflix).

Перенесемся в сексуальную революцию. Именно тогда мы начали приравнивать переносное значение совместного сна (то есть секса) к буквальному значению, что привело к культурным установкам, которых мы придерживаемся и по сей день — что раздельный сон обязательно является признаком союза без любви или секса. Для этого даже есть термин «развод во сне», когда пары предпочитают спать порознь.

Вот что наука на самом деле говорит нам о минусах и плюсах совместного или раздельного сна. Когда сон измеряется объективно, люди с партнером на самом деле спят хуже, чем в одиночестве. На самом деле, если вы спите с кем-то, кто храпит, то можете обвинить его в 50 процентах нарушений вашего сна.

Но когда вы спрашиваете людей с нарушенным сном, предпочитают ли они спать с партнером или в одиночестве, большинство говорит, что предпочитают спать со своим партнером. Это говорит о том, что наш социальный мозг уделяет приоритетное внимание нашей потребности в близости и безопасности ночью, даже если это связано с нарушениями сна.

Тем не менее, все пары должны уделять сну приоритетное внимание в своих отношениях. Почему? Потому что здоровый сон способен укрепить наши отношения, в то время как бессонные ночи могут нанести им вред. Возьмем, к примеру, этот распространенный сценарий. Один партнер засыпает, и начинается храп. Другой партнер лежит без сна, пока не решит пнуть партнера, чтобы его храп прекратился. Ни один из них не спит хорошо, и по крайней мере один из них становится все более обиженным. Это может привести к порочному кругу проблем со сном, что приведет к проблемам в отношениях, нанесет ущерб вашим здоровью и благополучию.

В статье Бострома «Доказательство симуляции», которая считается главной работой в сфере «Гипотез симуляции», автор предлагают три следующих утверждения, из которых как минимум одно точно истинно:

Астроном Колумбийского университета Дэвид Киппинг внимательно изучил эти положения, которые известны как «трилемма Бострома», и доказал, что вероятность того, что мы действительно живем в симуляции, составляет 50%.

Свои расчеты Киппинг начал с того, что превратил трилемму в дилемму. Он связал первые две позиции вместе, так как в обоих случаях конечным результатом является отсутствие симуляции. Таким образом, дилемма противопоставляет физическую гипотезу (отсутствие симуляций) гипотезе симуляции. Так ученый присвоил моделям так называемую априорную вероятность, то есть вероятность, при которой отсутствует знание, поддерживающее наступление каждой из этих моделей. В таком случае каждая из теорий получает вероятность в 50%.

Следующий этап анализа требовал осмысления реальностей, которые могут порождать другие реальности и тех, которые не могут имитировать реальности потомства. Если бы физическая гипотеза (то есть та, в которой симуляции не существует) была верна, то вероятность того, что мы живем в бесплодной Вселенной, было бы легко вычислить: она составила бы 100%. Затем Киппинг показал, что даже в гипотезе симуляции большая часть моделируемых реальностей была бы бесплодной. Это происходит потому, что по мере того, как симуляции порождают новые реальности, вычислительные ресурсы, доступные каждому последующему поколению, сокращаются до такой степени, что подавляющее большинство будущих реальностей не смогут обладать вычислительной мощностью, необходимой для имитации последующих симуляций.

После сложных расчетов, астроном заключает, что вероятность того, что мы живем в симуляции, равна вероятности, что мы находимся в физическом мире. Но если люди когда-нибудь придумают такую «виртуальную реальность», эти расчеты радикально изменятся.

Первое видимое изменение тела, происходящее через 15–20 минут после смерти, — это постепенное наступление трупной бледности. Она возникает из-за того, что кровь перестает двигаться по капиллярам, ​​мельчайшим кровеносным сосудам тела. Этот процесс идентичен для всех людей, но менее заметен у людей с более темной кожей.

Тем временем тело охлаждается, температура снижается примерно на 0,84 ° C в час. Но даже когда тело холодное, оно все еще полно жизни — ученые сравнивают разлагающееся тело с экосистемой. Автолиз, с которого начинается процесс разложения, также называют «самоперевариванием»: ферменты начинают переваривать мембраны лишенных кислорода клеток. Поврежденные клетки крови выливаются из своих разорванных сосудов в порыве движения. Когда они оседают в капиллярах и других мелких кровеносных сосудах, то вызывают обесцвечивание поверхности кожи. Хотя это обесцвечивание (в том числе пурпурно-синий оттенок и красноватые пятна) начинает проявляться примерно через час после смерти, отчетливо заметным оно становится только через несколько часов.

Подобные изменения почти бесконечны после смерти. Когда тело живо, филаменты, состоящие в основном из белков актина и миозина, взаимодействуют, связываясь или освобождаясь друг от друга, чтобы сокращать или расслаблять мышцы. Это делает возможным движение тела. После смерти между актином и миоцином постепенно образуются химические мостики, поэтому мышцы сокращаются и остаются такими до тех пор, пока мосты не разрушатся. Эта скованность, известная как трупное окоченение, возникает примерно через два-шесть часов после смерти. Трупное окоченение усложняет проведение вскрытия или подготовку тела к похоронам, поскольку тело теряет ту гибкость, которая была у него при жизни. «Может потребоваться немного силы, чтобы преодолеть трупное окоченение», — объяснила гробовщик Холли Уильямс в интервью BBC Future. «Обычно, чем свежее тело, тем легче мне с ним работать».

В организме человека обитает множество бактерий. Пока тело живо, они концентрируются в кишечнике, но в основном удерживаются иммунной системой от проникновения в другие внутренние органы. Однако после смерти эти бактерии могут «питаться» всем телом. Сначала они переваривают кишечник и близлежащие ткани. Затем бактерии расширяют свои территории, проникая в капилляры и пробираясь в сердце и мозг, чтобы полакомиться. Одно исследование, проведенное судебно-медицинским экспертом Гульназ Джаван и другими, показало, что бактериям требуется 58 часов, чтобы попасть в печень, селезенку, сердце и мозг.

Эта стадия разложения, называемая гниением, может полностью реализоваться только через несколько дней. Расщепление углеводов, белков и других соединений в организме, вызванное в основном бактериями и личинками насекомых, приводит к образованию газов, которые вздувают живот и в конечном итоге повреждают кожу, что привлекает других насекомых на пиршество. Разложение требует времени. Сколько времени может зависеть от таких факторов, как причина смерти, условия окружающей среды или даже одежда на теле. Разложение — это «непрерывный процесс», — объяснил судебно-медицинский эксперт М. Ли Гофф в интервью Medical News Today, — «начинающийся в момент смерти и заканчивающийся, когда тело превращается в скелет».

Чтобы замедлить этот малоприятный процесс, люди разработали различные методы сохранения тела. Хорошая сохранность тела долгое время была главной заботой морга, особенно если его нужно было выставить на обозрение во время траура. Так, после убийства президента США Авраам Линкольна, его тело провезли на поезде через семь штатов, чтобы граждане могли его увидеть — некоторые ждали этой чести до пяти часов.

Бальзамирование — один из способов сохранения тела после смерти. Широкий спектр веществ, включая уксус, вино, бренди и мед, использовался для «маринования» трупов и, таким образом, замедления гниения. При современной процедуре бальзамирования кровь выводят из вены, а другую жидкость, обычно основанную на растворе формальдегида в воде, вводят в крупную артерию. Полостная жидкость также удаляется и заменяется консервантом. Хотя этот вариант бальзамирования не является постоянным, он служит своей цели — придает телу реалистичный вид в дни после смерти, когда на него будут смотреть скорбящие.