16 Предвечный трибунал: убийство Советского Союза

Исторический сговор

К светлой цели – развалу Руси на Великую, Малую и Белую – перестройка стремилась долгих шесть лет. Прежние заслуги Горбачева (паралич власти, массовые убийства в нацконфликтах, ограбление народа, сдача оружия врагу) теряли смысл, если б не привели к сему ликующему финалу.

Потому встречу трех бонз стали тайно готовить уже год назад, а в начале декабря директору заповедника Беловежская Пуща приказали: накрывай поляну. 5-го числа туда прибыла ельцинская челядь: два десятка охранников и ЗИЛ-членовоз. Бойцы мигом принялись строить Пущу по росту: шерстить персонал, белить снег, менять гаишников. Местные почуяли: что-то будет…

Вискули – это охотничья вип-усадьба посреди заповедника, там развлекались пальбой вожди. От нее до Польши 8 километров. Есть версия, что в случае чего переговорщики собирались, аки партизаны, пробираться туда кустарником. Вторая версия: они хотели подчеркнуть сходство своих действий с похабным¹ Брестским миром: до Бреста там километров тридцать.

Днем 7 декабря на военный аэродром Зосимовичи (ближайший к Вискулям) прибыло минское начальство: председатель Верховного Совета Станислав Шушкевич и предсовмина Вячеслав Кебич. Вскоре там же сел укро-члено-лёт с президентом Леонидом Кравчуком и премьер-министром Витольдом Фокиным. Царь-батюшка Борис, как обычно, заставил себя ждать – чтоб все знали, кто тут главный.

Ждали, не скучая. Кравчук и Фокин отправились на охоту и пристрелили кабанчика. Настроение у них такое было: убивать.

А Ельцин в Минске подзастрял. Прилетел он туда утром и успел даже выступить в Верховном Совете Белоруссии. Пресса разместила его слова с опозданием в несколько дней; так ей приказали. А слова такие:

«Ушла в историю попытка воссоздания Союза ССР в ленинской интерпретации. Сегодня терпит неудачу идея полуфедерации, полуконфедерации. Если останется хотя бы небольшой элемент унитаризма, есть риск возрождения той системы, которая уже завела нас в тупик. Всех пугает наличие Центра и его возможное возрождение в старых формах… В резиденции «Вискули» руководители славянских республик будут обсуждать четыре − пять вариантов Союзного договора. Встреча трех руководителей государств, возможно, станет исторической»ⁱ.

Намек на развал отчетлив. Потому и придержали материальчик.

С тало быть, утром Борис был еще дееспособен. Что делал днем, осталось тайной…

Вечером из облаков вывалился российский борт №1. Подкатил трап, Ельцин шагнул на него – и тут же стал падать, чуть ребрами ступени не пересчитал; спасибо привыкшей к подобным выпадам охране. Под руки; нежно; камеру убери, сука; ваше величество, еще шажочек…

Злые языки зашелестели: «Понятно…»

Добрые языки вступились: «Ничего не понятно – Борис Николаевич просто устал с дороги!»

Ну, устал так устал. Бывает. Президента-всех-россиян привезли в охотничий домик. Неизвестно, что происходило в течение следующего часа. Затем высокий гость показался в дверях. Лица разглядеть не успели, заметили съехавший на сторону галстук. Кто-то сдуру попытался запечатлеть персонажа, но охрана отточенным взмахом выбила аппарат, а ее шеф Коржаков пояснил вежливо:

– Я тебе скажу, что снимать и когда снимать. Понял?

И отпустил воротник незадачливого фотографа.

Галстуку вернули приличие, а в холл Борис Николаевич спустился сам. Годы тренировок. Сам дошел и до зала, где его уже ждали Шушкевич и Кравчук. Тяжело сел за стол, накрытый царскою трапезой.

– Борис Николаич, ты как? – участливо, как и подобает хозяину, осведомился белорус.

– Я в порядке, – медленно и отчетливо выговорил Ельцин. Шушкевич успокоился:

– Ну, и славненько. Давайте, мужики, за встречу.

Накатили по первой. И минут пять хрустели челюстями, закусывая радость общения. Затем хозяин поинтересовался:

– Так, чего мы собрались-то?

– Надо Союз, – отрезал россиянин.

– Сохранить или развалить? – попытался шутить Шушкевич, но смешно не стало. Ельцин молчал минуту, собирая мысли, и вспомнил:

– Эта… понимаешь… Михал Сергеич сказал сохранить.

Кравчук скривился и возразил словами какой-то оперы:

– Нет, Борис. Нельзя, Борис. У меня референдум был.

– Э… Где?

– На² Украине, конечно. Первого числа. 90% народа поддержало независимость.

– Причем тут народ? – искренне удивился Ельцин. Действительно: кого в этой компании волновала судьба какого-то там народа? Глупости какие… А Кравчука вдруг осенило:

– Погоди. Ты же мне на другой день сам звонил, поздравлял и сказал, что признал независимость!

– Да?!

Московский гость долго думал, сопел и смотрел внутрь себя. Потом уверенно врезал:

– Я всё помню.

Но было видно: продолжает усиленно думать. Коллеги переглянулись и молчаливо решили старшему брату не мешать.

– Что, и Донбасс против Союза?! – сообразил наконец уральский мыслитель.

– Все против, Боря.

– Та-а-ак… – выдохнул Борис Николаевич и опять надолго замер. Затем предложил очень серьезно. – За независимость.

За такое грех не накатить. Накатили.

Вот тут показания расходятся. Одни вспоминают шампанское, другие – коньяк. Видимо, кто что пил, тот то и запомнил.

Переговоры длились уже больше часа. За окнами сгустилась ночь, где-то бродили заповедно-дикие звери. Три седеньких сытеньких пенсионера вершили по заморскому приказу судьбы мира.

– Надо, понимаешь, выдумать такую бумажку, чтоб Союз… эта… демонтировать, – вспомнил президент слово из строительного прошлого.

– Надо, Борис. Но как?

– Да…

Еще посидели.

– Мужики, так у нас дело не пойдет, – догадался Шушкевич. Ельцин поднял на него тяжелый взгляд:

– Да. Надо слуг звать.

Щелкнули пальцами, и на сцене появились еще трое: Кебич, Фокин и Бурбулис. Последний был госсекретарь. Должность для России новая, непривычная, содранная ясно откуда. Оттуда и Дом правительства РСФСР прозвали «Белым домом»… Челядь всегда жаждет уподобиться хозяину. Заокеанскому в данном случае.

Царским замам по чину полагалось кирять меньше, так что они пока были трезвы. Однако и для них распорядились принести столовые приборы. Как же можно положить на Советский Союз без прибора?!

– Ребятки, налетай, икра сохнет, – свеликодушничал хозяин. Кстати весьма, ибо в суете дня отощали. Замы почтительно подкрепились. – Ну что, есть идеи?

– Товарищи… господа, – ответил зам с булькающей фамилией. – У меня тут родилась фраза, которой можно начать документ. Значит, так: «СССР как геополитическая реальность прекратил существование».

– Браво, Бурбулис! – восхитился Ельцин. – Гей ёпта… опа… гео-поли-тическая. Ну ты загнул, понимаешь! Надо отметить.

Накатили. Добавили. И еще раз. Очень уж фраза приглянулась.

– Полдела сделано, – решил Борис Николаевич, грохнув по столу трехпалой рукой. – Пошли все в баню. Теперь пускай спецы парятся, а мы будем… париться.

Удачная шутка развеселила всех, и шестерка отправилась в банный корпус. Впрочем, Ельцин и туда позвал охрану, так что потных дядек в перегарном пару белело под дюжину. История не сохранила, куда орлы засунули себе табельное оружие… По мемуарам Шушкевича, чувство судьбоносности момента сохранилось лишь у Бурбулиса: он еще пытался что-то формулировать, дирижируя себе веником.

А вне бани ночью «парились» так называемые эксперты, которых президент-всех-россиян привез с собой: Егор Гайдар, Сергей Шахрай, Андрей Козырев и Виктор Илюшин. Участвовал ли кто из минчан и киевлян, осталось неизвестным.

– Слушайте, у нас проблема, – заметил лоснящийся жиром внук детского писателя. – Насколько я помню, договор о Союзе в 1922-м подписали Россия, Украина, Белоруссия и Закавказская республика. А последней не только с нами нет – ее вообще нет. Юридически мы не вправе расторгать договор.

Опечалилась братия. Начальство ждёт документ, а он выходит филькиной грамотой…

– А я думаю вот что, – вкрадчиво заговорил Шахрай, умудренный крючкотворством. – Закавказская республика умерла, а выморочное имущество получают наследники. Кто докажет, что наследство перешло не к нам? Значит, мы по праву наследников можем расторгнуть договор.

Такой поворот заставил всех примолкнуть и осмысливать.

– Что-то это белыми нитками, – усомнился Гайдар. Министр иностранных дел России Козырев добавил:

– Наследники Закавказской республики – уж скорее эти… которые за Кавказом. Грузия всякая.

– Ничего, и так сойдет. Мировое сообщество поддержит, – заверил автор идеи, на том и порешили. Три из четырех инициаторов Союза разорвут договор, и все дела. Правда, позднее республик стало пятнадцать, это закреплено в Конституции – так что и расторгать должны все пятнадцать… И решать это должны не президенты, а Верховные Советы… Да и хрен с ним. Мировое сообщество (то есть Америка) действительно одобрит любой вариант развала Союза.

Текст полился. Писал Гайдар, почерком славный. Однако рукопись – это несерьезно, надо напечатать. Секретарш у лидеров не нашлось, так что еще с вечера в усадьбу вытащили Евгению Патейчук, секретаршу директора заповедника. Из-за праздничного стола: отмечался юбилей ее мужа. Встать, руки за голову, не оборачиваться, вопросы здесь задаю я! Идем вершить свободу и демократию.

Несколько часов она сидела в какой-то каморке, затем Бурбулис принес ей первый вариант текста. Распад СССР… От шока машинистка ошиблась в первом же слове: пальцы не слушались.

Итог работы «экспертов» министр Козырев глубокой ночью сунул под дверь дачи (или номера – показания расходятся), куда поместили машинистку. Так он думал. Однако утром Патейчук распечатку не выдала: ничего ей под дверь не совали… «Эксперты» омертвели. Пропал секретнейший документ, фиксирующий – ни много ни мало – измену Родине!

Забегали. Запаниковали.

Но начальник ельцинской охраны Коржаков зарплату получал не зря. Он заставил Козырева пройти ночным маршрутом; все, затаив дыхание, крались сзади. И выяснилось, что министр перепутал двери.

Дальше показания вновь расходятся. Одни говорят, что бумажку просто нашли и отдали машинистке. Другие – что дверь была клозетная, и кто-то успел документ разорвать и применить по назначению. Вынули из ведра, обтерли бережно. СНГ – Соглашение, Намазанное Г…

Думаю, это байка. Слишком уж красиво.

Отоспавшиеся шестеро главных сделались почти адекватными. Вместе с Гайдаром они сели дотачивать бумажку.

– «СССР как геополитическая реальность прекратил существование», – прочел вслух Ельцин и снова восхитился. – Эх, хорошо задвинул Геннадий! Как младенца назовем?

– Я думаю, Борис Николаевич, Союз Независимых Государств, – подобострастно ответил Гайдар.

– Независимых – это хорошо. Это, понимаешь, свободнее, чем суверенных, – похвалил президент, но Кравчук вдруг вскинулся:

– А почему Союз? Опять Союз?! Меня с этого слова блевать тянет! Вы незалэжну неньку в имперскую узду вновь не втащите!

– Тоталитаризм, понимаешь… – сочувственно покачал головой москаль поганый. Его блевать не тянуло: ночью успел.

– Что ж ты предлагаешь, Леня? – спросил Шушкевич, чтоб хоть как-то проучаствовать в процессе.

– Ну там… сообщество… объединение… клуб, – навскидку вбросил киевлянин. Ельцин хмыкнул:

– Скажи еще: групповуха.

– Позвольте, господа… у меня есть мысль, – осмелился вмешаться Гайдар, и все повернулись к нему. – Что если Содружество?

– Э-э-э-э…– предложил российский лидер. А Шушкевич прикинул:

– Звучит красиво и ни к чему не обязывает. Вроде годится, а?

– Содружество Независимых Государств, – взвесил на языке Кравчук. – Солидно.

– Эсэнгэ. Чукча какой-то, – усомнился Ельцин, но его уговорили. Он предложил вопросительно. – Отметим?

Однако коллегам здоровье не позволяло начинать праздновать с утра, так что замысел отвергли с некоторым сожалением. И еще пару часов точили формулировки, чувствуя себя запорожцами с письмом турецкому султану. С цепи сорвавшись, эйфорию ловишь бескрайнюю. Ельцин потом сообщил: «вдруг пришло ощущение какой-то свободы, легкости… я почувствовал сердцем, что большие решения надо принимать легко»ⁱⁱ. Верно, чего мозги напрягать – обсуждаем-то пустяки всякие…

К равчук с тревогой ждал темы Крыма. Незаконность хрущевского подарка очевидна, и киевляне решили промеж собой: когда москаль свердловский потребует полуостров обратно – покочевряжиться для приличия полчасика и отдать. Крыть-то нечем, Крым русский!

Но Ельцин о границах не вспомнил. Кемска волость? Да забирайте!

Изведя кучу бумаги, выродили итоговый текст, вновь отдали машинистке. Продукт следовало размножить. Тут выяснилось, что в усадьбе нет ксерокса, и пришлось несколько раз прогонять его через факсы: отправить и получить. Кстати, отсутствие техники косвенно уличает, что Шушкевич (хозяин встречи) не ждал бумажной возни. Баня, охота, бухло были на высшем уровне, а вот ксерокса завалящего не нашлось…

Скопирован последний листик. Готово.

Настала пустота. Мозги больше не заняты – и туда поползли разные мысли…

Они исполнили волю Горби. Но прямо он эту волю не высказал – напротив, бубнил о сохранении Союза. Они-то точно знали, что «путч» тоже был детищем генсека – однако исполнители сели, а кое-кто и лег… Как бы под нож не попасть.

От Горбачева может спасти лишь его начальник.

– Э… понимаешь, – сказал российский президент после паузы. – Надо Бушу звонить.

– Правильно, Борис Николаич! – облегченно подхватили Кравчук и Шушкевич. – Ты с ним встречался – вот и давай!

– Хотя… – Ельцин задумался. – Лучше сначала…

Он поднял трубку и приказал соединить с министром обороны СССР маршалом Шапошниковым. Буш далеко, лучше сперва заручиться собственной военной поддержкой… Маршалу он сообщил о принятом решении, а главное – предложил пост Главнокомандующего Объединенными Вооруженными Силами СНГ. Маршал обрадовался, конечно – он не понял, что СНГ останется призраком, и никаких Вооруженных Сил у него не будет…

– Ну вот, вояки с нами, – удовлетворенно отметил президент и набрал номер Буша.

 

 

Оперативный документ №29

Из воспоминаний Дж. Бушаⁱⁱⁱ

8 декабря Ельцин позвонил мне, чтобы рассказать о своей встрече с Кравчуком и Президентом Беларуси Шушкевичем. Он все еще находился с ними в охотничьем домике неподалеку от Бреста. «Произошло очень важное событие, и я хочу рассказать вам о нем лично, прежде чем вы узнаете о нем из газет», — сказал он напыщенно.

Короче, они с Президентами Украины и Беларуси решили распустить Советский Союз.

Он пояснил, что это соглашение открывает содружество для всех бывших республик. Этот документ уже подписан тремя руководителями республик. Он только что закончил разговор с Президентом Казахстана Назарбаевым, который поддержал их действия и намерен подписать соглашение как можно скорее³.

Я не хотел преждевременно выражать нашу поддержку или неодобрение, поэтому просто сказал: «Понятно».

«Господин Президент, — добавил он, — должен сказать вам доверительно, что Президент Горбачев пока об этом не знает. Господин Президент, сегодня я был с вами очень, очень откровенен. Мы надеемся на ваше понимание. По сложившейся между нами традиции, я сразу позвонил вам, не прошло и десяти минут».

Я ощущал некоторый дискомфорт⁴. Обойдя вопрос поддержки со стороны Америки действий Ельцина, я добавил, что, по нашему мнению, во всем этом должны разобраться прежде всего сами участники.

 

* * *

– Вот гад: уклонился от ответа! – плюнул Ельцин, положив трубку и убедившись, что босс его не услышит. – Вроде поддержал, но ничего не обещает, понимаешь!

– Что ж ты хочешь, он политик, – ответил Кравчук с невольным придыханием, как младшеклассник о директоре школы. – Наш тоже ничего прямо не говорит… Ничего, поддержит!

И повисла пауза. Очень неловкая. Все понимали, что должно произойти – и это крайне тяготило.

– Не буду я Горбачеву звонить!! – взорвался наконец Ельцин. Кравчук подхватил:

– Да, пускай Станислав звонит.

– А чего сразу я?! – вскинулся Шушкевич. Кравчук вдохновенно сымпровизировал:

– А кто ж еще? Ты хозяин. Если б в Киеве встретились, я бы звонил.

Зажатый в угол Шушкевич обреченно набрал московский номер. Спецкоммутатор соединил не сразу, и звонящему замечталось: вдруг завуча нет на месте? Вдруг пронесет?

Не пронесло.

– Здравствуйте, уважаемый Михаил Сергеевич.

– Что там у тебя?

– Мы тут… с товарищами… написали заявление, суть которого сводится к тому, что…

– Союз как геополитическая… – начал подсказывать Ельцин, но Шушкевич только отмахнулся:

– Что создается Содружество независимых государств, а Советский Союз… Э-э… Мы надеемся на ваш конструктивный подход, Михаил Сергеевич.

– Та-а-ак… – прозвучало в трубке столь внушительно, что даже Кравчук побледнел, хотя стоял в пяти метрах. – Почему без меня решили?! За моей спиной! Кто позволил?? Вы понимаете, что вы натворили?! Чтоб завтра все у меня. Доложите подробно.

Скверно-то как… Ой…

Несколько минут пущисты⁵ удрученно молчали. В «Матросскую тишину» не хотелось. Буш виляет, Шапошников может передумать… Кстати, в Москву Кравчук и Шушкевич не полетели, предпочли отсидеться, хвост поджавши. Украинец даже вызвал спецназ для охраны своей дачи – вдруг арестовывать придут?

Но генсек не собирался никого карать. Гнев он сыграл, как в театре. Ведь Председатель белорусского КГБ Э. Ширковский донес ему о сговоре еще в ночь на восьмое и предлагал всех повязать! Но Горбачев такого приказа не отдал^iv.

Однако пущисты этого не знали и мысленно сушили сухари.

Вдруг кого-то осенило:

– А Назарбаев??

Точно! Надо казахского бая затащить, кучей не так страшно. Вотчина его большая, важная, и он за ССГ был – а тут всего одна буковка другая…

Позвонили в Алма-Ату. Там ответили, что президент летит в Москву.

– В Москву! Черт! Сейчас его Горбачев против нас настропалит!

– Перехватить бы Нурсултана! – загорелся Шушкевич. – Вот бы он в воздухе развернулся, и к нам! Можно в самолет позвонить?

Оказалось, нельзя. Нет связи. Но бая изловили сразу по приземлении, во Внуково.

– Мы тут документ один написали. Приезжай! – сказал Ельцин. Казах почуял недоброе:

– Что за документ? Почему со мной не обсудили?

– Извини, Нурсултан, как-то в горячке, понимаешь…

– Мужики, так не делается.

Отказался лететь хитрый казах.

Ну что ж… Хочешь, не хочешь – теперь нужно подписывать. Всему миру разгласили, пора и прессу подкормить.

Журналистов нагнали с утра, посулив нечто важное. В Вискулях места не нашлось, и их разместили в неотапливаемой гостинице деревни с ласковым названием Каменюки. Есть тоже не дали.

Днем их пустили в фойе главного корпуса Вискулей. Пресс-конференции не будет, сидеть тихо, Ельцину вопросов не задавать. В могильной тишине подписали, несколько раз щелкнули фотоаппараты. Праздник состоялся.

И что особенно интересно: с того дня никто не видел оригинала Соглашений! Исчез бесследно^v. Копий полно, а подлинника нету.

Скорее всего, три богатыря его попросту сожгли. Подлинник ведь – улика против них! А ну как Горби таки подключит правосудие? Буш-то прикрыть отказался! И полетят они за измену Родине в студеные края… А нет подлинника – вроде нет и состава преступления.

Чушь? Конечно. Но весь Беловежский сговор безумен и ничтожен юридически. Так что с бодунища могли и сжечь.

А в народе СНГ расшифровали как «сбылись надежды Гитлера».

 

 

 

Оперативный документ №30

Соглашение о создании Содружества Независимых Государств^vi

8 декабря 1991 года

 

Мы, Республика Беларусь, Российская Федерация, Украина как государства, подписавшие Союзный Договор 1922 года, далее именуемые Высокими Договаривающимися Сторонами (ВДС – А.К.), констатируем, что Союз ССР, как субъект международного права и геополитическая реальность, прекращает свое существование.

1. ВДС образуют Содружество Независимых Государств.

2. ВДС гарантируют своим гражданам равные права и свободы.

3. ВДС, желая способствовать сохранению этнической, культурной, языковой и религиозной самобытности населяющих их территории национальных меньшинств, берут их под свою защиту.

4. ВДС будут развивать сотрудничество своих народов и государств в области политики, экономики, культуры и иных областях.

5. ВДС уважают неприкосновенность существующих границ друг друга.

6. Государства – члены Содружества будут сотрудничать в обеспечении международного мира и безопасности, будут поддерживать под объединенным командованием общее военно-стратегическое пространство, включая единый контроль над ядерным оружием.

8. Стороны осознают планетарный характер Чернобыльской катастрофы⁶ и обязуются объединять свои усилия по преодолению ее последствий.

11. На территориях государств, подписавших настоящее Соглашение, не допускается применение норм третьих государств, в том числе бывшего Союза ССР.

14. Деятельность органов бывшего Союза ССР на территориях государств – членов Содружества прекращается.

 

За Республику Беларусь За РСФСР За Украину

С.ШУШКЕВИЧ Б.ЕЛЬЦИН Л.КРАВЧУК

В.КЕБИЧ Г.БУРБУЛИС В.ФОКИН

 

* * *

 

Прокурор спросила:

– Подсудимый, что вы предприняли, узнав о заключении Беловежского соглашения?

– А что я мог? – развел руками Горбачев.

– Например, созвать внеочередной Съезд народных депутатов СССР, который просто вынужден был бы дезавуировать Соглашение: оно ведь юридически ничтожно.

– Ну, не догадался…

– И никто не подсказал?

– Увы…

– Остается вам только посочувствовать, – покачала головой Прокурор. Горбачев вздохнул сокрушенно… Но Обвинитель вдруг продолжила. – Если б не одна деталь. Уже десятого декабря депутат Самарин принес вам требование немедленного созыва чрезвычайного Съезда. Подписали его почти 500 депутатов^vii. Так что, извините, этот вариант вам «подсказывали» очень настойчиво.

– Мой клиент, – вмешался Адвокат, – на следующий же день резко осудил Беловежский сговор!

Прокурор ответила:

– Да? Очень интересно! Можно узнать, что конкретно он сказал?

 

 

 

Оперативный документ №31

Заявление М.С. Горбачева^viii

9 декабря 1991 года

8 декабря руководители Беларуси, РСФСР и Украины заключили соглашение о создании Содружества Независимых Государств.

Это соглашение имеет позитивные моменты. Участие в нем приняло украинское руководство, которое в последнее время не проявляло активности в договорном процессе. В документе подчеркивается необходимость создания единого экономического пространства. Выражается готовность к сотрудничеству в области науки, образования, культуры, в военно-стратегической области.

Однако этот документ настолько глубоко затрагивает интересы народов нашей страны, всего мирового сообщества, что требует всесторонней политической и правовой оценки.

Соглашение прямо объявляет о прекращении существования Союза ССР. Безусловно, каждая республика имеет право выхода из Союза, но судьба многонационального государства не может быть определена волей руководителей трех республик. Вопрос этот должен решаться только конституционным путем с участием всех суверенных государств. Неправомерно и опасно также заявление о прекращении действия общесоюзных правовых норм, что может усилить хаос и анархию.

Вызывает недоумение скоропалительность появления документа. Он не был обсужден ни населением, ни Верховными Советами республик, от имени которых подписан.

Необходимо, чтобы все Верховные Советы республик и Верховный Совет СССР обсудили как проект Договора о Союзе Суверенных Государств, так и соглашение, заключенное в Минске. Кроме того, я бы не исключал и проведение всенародного референдума по этому вопросу.

 

* * *

 

– Хм… Вы впрямь верите, что это «резкое осуждение»? – спросил Судья. Адвокат вспыхнул:

– Конечно! Вот же: «вопрос должен решаться только конституционным путем», «неправомерно и опасно», «вызывает недоумение скоропалительность».

– Обвинение согласно?

Прокурор ответила не сразу. Около минуты она смотрела в зал, читая в глазах людей понимание своей правоты – и лишь затем сказала:

– Сейчас мы увидели развязку, последнее крупное предательство этого человека. Он имел полную возможность аннулировать противозаконный сговор, но не сделал этого. Что он предложил? «Обсуждать», «проводить референдум»; а в Соглашении, оказывается, есть «позитивные моменты»… Как всегда, невнятно мямлил, что в данной ситуации означало одобрение.

– После этого парламентам осталось лишь ратифицировать Беловежский сговор, выбора у них, по сути, не было, – включился я. – В Верховном Совете РСФСР сговор поддержали 188 депутатов, против голосовали лишь шестеро: С. Бабурин, И. Константинов, С. Полозков, В. Исаков, П. Лысов и Н. Павлов^ix. Они ничего не достигли, но хотя бы попытались спасти страну, не побоялись идти против обезумевшего стада. История навсегда запомнит их как последних Героев Советского Союза, хоть это звание уже некому было утвердить…

– А в других республиках? – спросил Судья.

– На Украине за сговор проголосовало 288 человек, против – 10. В Белоруссии: за – 263, против – один. Догадайтесь, кто?

– Неужто бацька? – выдохнули в зале. Я кивнул:

– Он самый, Александр Лукашенко. Ну, а дальше осталось лишь последние бумажки подмахнуть.

 

 

 

Оперативные документы №32,33

Указ Президента СССР

N УП-3162, 25 декабря 1991 года

В связи с уходом в отставку с поста Президента СССР слагаю с себя полномочия Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР. Право на применение ядерного оружия передается Президенту Российской Федерации.

 

М.ГОРБАЧЕВ

 

 

 

 

Заявление об отставке Президента СССР М.С. Горбачева

Прямой эфир Центрального телевидения

25 декабря 1991 года, 19.00

Дорогие соотечественники! Сограждане!

В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества Независимых Государств я прекращаю свою деятельность на посту Президента Эсэсэр⁷. Принимаю это решение по принципиальным соображениям⁸.

Я твердо выступал за независимость народов, за суверенитет республик. Но одновременно и за сохранение целостности страны⁹. События пошли по другому пути. Возобладала линия на расчленение государства, с чем я не могу согласиться.

С читаю нужным высказать свою оценку пройденного с 1985 года пути. Тем более что на этот счет немало противоречивых, поверхностных и субъективных суждений.

Когда я оказался во главе государства, уже было ясно, что со страной неладно. Всего много: земли, нефти и газа, других природных богатств, да и умом и талантами Бог не обидел, а живем куда хуже, чем в развитых странах, все больше отстаем от них.

Причина была видна – общество задыхалось в тисках командно-бюрократической системы. Все попытки частичных реформ терпели неудачу одна за другой. Надо было кардинально все менять.

Начинать реформы такого масштаба и в таком обществе, как наше, – труднейшее и даже рискованное дело. Но и сегодня я убежден в исторической правоте демократических реформ.

– Общество получило свободу, раскрепостилось политически и духовно.

– Ликвидирована тоталитарная система, лишившая страну возможности стать благополучной и процветающей.

– Совершен прорыв на пути демократических преобразований. Реальными стали свободные выборы, свобода печати, религиозные свободы, представительные органы власти, многопартийность.

– Началось движение к многоукладной экономике, утверждается равноправие всех форм собственности. Узаконена экономическая свобода производителя, и начали набирать силу предпринимательство, акционирование, приватизация. Поворачивая экономику к рынку, важно помнить, что делается это все ради человека¹⁰.

Мы живем в новом мире:

– Покончено с “холодной войной”, остановлена гонка вооружений и безумная милитаризация, изуродовавшая нашу экономику, общественное сознание и мораль. Снята угроза мировой войны.

– Мы открылись миру, отказались от вмешательства в чужие дела, от использования войск за пределами страны. И нам ответили доверием, солидарностью и уважением.

– Народы получили реальную свободу выбора пути своего самоопределения.

Все эти изменения проходили в острой борьбе, при нарастающем сопротивлении и прежних партийно-государственных структур, и хозяйственного аппарата, да и наших привычек, предрассудков, уравнительной и иждивенческой психологии. Вот мы почему потеряли так много времени. Старая система рухнула до того, как успела заработать новая.

Я знаю о недовольстве нынешней тяжелой ситуацией, об острой критике властей на всех уровнях и лично моей деятельности. Но еще раз хотел бы подчеркнуть: кардинальные перемены в такой огромной стране, да еще с таким наследием, не могут пройти безболезненно.

Августовский¹¹ путч довел кризис до предельной черты. Самое губительное в этом кризисе – распад государственности. И сегодня меня тревожит потеря нашими людьми гражданства великой страны – последствия могут оказаться очень тяжелыми для всех.

Жизненно важным мне представляется сохранить демократические завоевания последних лет. От них нельзя отказываться ни под каким предлогом. В противном случае все надежды на лучшее будут похоронены.

Я покидаю свой пост с тревогой. Но и с надеждой, с верой в вас, в вашу мудрость и силу духа. Мы – наследники великой цивилизации, и сейчас от всех и каждого зависит, чтобы она возродилась к новой современной и достойной жизни.

Желаю всем вам самого доброго^x.

 

* * *

– Горбачев окончил читать в эфире этот набор циничного вранья, и с Кремля был спущен советский флаг, – произнес я, стараясь не допустить дрожи в голосе. – Великую страну убили. Впереди разверзлась пропасть двадцатилетних мучений, голода, войны, беспомощности и унижения. Обнищали все народы бывшего СССР, мы начали массово вымирать, зато безобразно разбогатели наиболее наглые и беспринципные нелюди. Наша Держава перестала сдерживать агрессию Америки, и ее жертвами пали Ирак, Афганистан, Югославия, Ливия, Египет; чудом спасены пока Сирия и Иран. Мир превращен в однополярный концлагерь, где все вынуждены покорно исполнять волю США… Вот итоги горбачевской перестройки.

На экране вспыхнула видеозапись: черное небо над Москвой, на флагштоке, снижаясь, величаво колышется алое полотнище с серпом и молотом. Оно сияет в луче прожектора, словно пламя. Даже сейчас, когда его позорно предали, к нему не липнет грязь! Но чьи-то руки ухватили его и начали комкать – хищно, жадно, с нахрапистым кайфом. Все исчезло.

Минут пять после этого зал сидел в полной тишине, слышалось лишь сопение Горбачева. Наконец Судья проговорил:

– Истец, дабы освежить в памяти – изложите, пожалуйста, вкратце весь ход преступления.