Олег Сухарев: Нам нужна национализация, ключевой ставкой экономику не вылечишь
Есть виды активов, которые показывают свою эффективность только в руках государства
Экономические проблемы России тянутся ещё с 90-х, а стагнация экономики началась не сейчас, а 15 лет назад. Преодолеть системные проблемы можно через вложения в науку и промышленность, используя инструментарий развития.
Об этом «Свободной Прессе» рассказал доктор экономических наук, профессор Олег Сухарев.«СП»: Недавно Дональд Трамп назвал экономику РФ «бумажным тигром». Как вы это оцениваете?
— Эпитеты вроде «бумажного тигра» — слова врагов. Но это не значит, что у нас нет проблем. Часть из них хронические, тянутся от 90-х, от приватизации, разрушений оборонного комплекса, высоких технологий и науки. У нас цифры показывают стагнантное развитие уже лет 10−15.
С тех пор, как к 2008−2009 годах исчерпался «тучный» сырьевой рост, мы росли чуть больше чем на 2% с небольшим в год. На 3% - только в 2023-м, но началось ужесточение монетарной политики. Представители Глазьевской школы предупреждали, что такая политика остановит начавшееся оживление 2023 года. Так и вышло: динамика ВВП уже ниже 1,5%.
Идут плохие процессы в инновационном секторе: впервые имеем общий научно-исследовательский состав меньше 100 000 человек. При этом среднее звено выкошено, а серьезного омоложения научных кадров не произошло.
«СП»: Как вы оцениваете перспективы экономики, насколько управляемо нынешнее «охлаждение»?
— Не управляют они «охлаждением». Скажем, заявляют, что НДС будет повышен до 22%, но это не скажется на инфляции.
Это обман, ведь НДС — косвенный налог по коммерческой цепочке посредников. И рост НДС приведет к повышению цен. При этом сняли НДС с экспортных товаров, мы гоним сырье, не облагая это налогом. Надо вернуть НДС на экспорт и экспортную пошлину, тем самым побуждая производителей не голый ресурс гнать, а перерабатывать.
Удары по НПЗ или мировые цены — что сильнее бьет по карману покупателей бензинаСтанислав Митрахович: Российские цены на топливо будут постепенно стремиться в направлении китайских и турецких
«СП»: А мы все еще сильно зависим от экспорта ресурсов?
— Когда говорим, что слезли с сырьевой иглы, подразумеваем нефтегазовую составляющую, дающую 22% в бюджет. А сколько даёт оставшаяся минерально-сырьевая часть? Соли, минералы, железо, руды, уголь, лес… Это 40−50% доходов в бюджет, то есть проблема сохранена, и на Западе это понимают. Иначе западники-капиталисты не требовали бы снижать цену на нефть и не покупать у России нефть и газ.
«СП»: А почему тормозится экономический рост?
— Из-за повышения ставки и снижения монетизации экономики (отношение объема денежной массы к ВВП). Прирост монетизации упал с 26% в 2022 году до 15% в 2024. Создается порочный круг монетарной политики. Сергей Глазьев и я недавно опубликовали статью, где описали эту ситуацию. Суть такая: на всплеск инфляции, без изучения её природы, денежные власти реагируют одним инструментом — повышением процентной ставки. И притормаживают монетизацию через подорожание кредита и прямой канал эмиссии.
В итоге кредит и инвестиции становятся дороже и не удаётся изменить качество фондов, внедрить новые технологии. В результате ниже конкурентоспособность и объемы производства. А раз процентная ставка удорожает кредиты, то собственнику производства нужно сдерживать повышение зарплаты и увеличить прибыль, не увеличивая объемы производства.
Так как предстоит снижение спроса, желательно повысить цену. А такая ценовая динамика приводит к необходимости девальвации. При этом мы очень зависим от импорта, произошла «стабилизация» в политике импортозамещения. То есть успешные шаги сделаны в сельском хозяйстве, в обороне, еще в ряде сопряженных с ними отраслях. И — остановка.
«СП»: Со времен еще президентства Дмитрия Медведева много говорилось об инновациях. Есть ли отрасли, где видим внедрение научно-технического прогресса?
— Вот китайцы разрабатывают натриевые элементы вместо лития для батарей, это дешевле и проще в утилизации. А мы сокращаем финансирование науки. Так и не добились даже планов по росту расходов на науку до 2% ВВП, хотя вообще надо 4%. Но мы топчемся около 1%. А в целом нам надо не 2−3 направления «затыкать», а делать полную линейку стандартной продукции, того же машиностроения.
«СП»: Деньги выделяются, а потом мы видим задержание каких-нибудь губернаторов, чиновников региональных, судей даже. Как бороться с коррупцией?
— Отбором кадров, ротацией. Кстати, манипуляции есть и в науке: берешь устаревшие НИОКР, выдаешь за новые.
Тебя не посадят, даже доказать не смогут, что это старье. Но в науке, и этого власть не понимает, не работает и подход «вложил 300 миллионов, создал фабрику, и она печет пирожки».
В науке даже не знаешь, сколько НИОКР понадобится. А ты три НИОКР провел, гранты получил, а потом нет — и работа зависла. Мы перенимаем странные формы, не думая, как нам организовать свою науку, как выдвинуть честные кадры, как их продвинуть. Мы не бьемся за людей.
«СП»: Что собой представляет экономическая концепция «круг процветания»?
— Ее предложил Сергей Глазьев в противовес порочному монетарному кругу. Я всецело поддерживаю концепцию и мои работы укладывались в это видение. Идея: вывести борьбу с инфляцией из поддержки развития. Развитие связать с инвестициями, с длинными деньгами, с авансовым капиталом и кредитом. Оно не должно быть в общем, проценте, который бы всё душил.
То есть дифференцировать процентные ставки, причем, это можно сделать компьютерно, управлять на цифровых платформах. Говорят о вводе новых валют, могут дифференцировать криптовалюты, цифровой рубль. Почему процент не дифференцировать? Тогда в среднесрочной перспективе мы будем иметь наполнение внутреннего рынка без роста цен.
«СП»: А что сейчас происходит с основными отраслями?
— Константин Бабкин недавно давал интервью, где говорил о продолжении негативной ситуации для сельхозмашиностроения. Сельское хозяйство в некотором смысле дотируется, есть сезонность, за счёт этого они выкручиваются, но тоже проблемы есть, раз есть у сельхозмашиностроения.
Обеспеченность техникой ниже, ниже производительность и все вытекающие параметры сбора. Я не говорю уж о селекции, должны быть вложения, чтобы были урожайность, КПД высокий. А то получится так, что мы, как царская Россия, будем продавать пшеницу, а сами едва сводить концы с концами.
«СП»: А есть ли позитивные изменения в экономике?
— Ещё в 90-е РАН предлагала — давайте развернем стройки, плановое строительство, инфраструктурное подтягивание всех отраслей на производство ресурса рельсов, металла и далее по цепочке. Это оживит экономику, свяжет всю нашу страну. Это начали реализовать только с 2010-х. Мы постоянно опаздываем. И мы должны трезво оценивать самих себя, а не говорить, что у нас все хорошо, все отрегулировано, все законы есть. Эти законы менять надо: они не работают или работают плохо.
Сергей Бабурин: Ельцин пошел на вооруженный мятеж, потому что боялся отвечать за воровскую приватизацию«Либеральная мораль погибает, вслед за ней умрёт и либеральная модель
Например, как закон о стратегическом планировании или закон о промышленной политике. А работать невозможно: везде «не пущать, не воспринимать». Всё направлено на это. Нет бы, как в царской России: два профессора разных политических взглядов и семьями дружат, и чай друг у друга пьют. Спорят до хрипоты — но продолжают дружить. Сейчас если кто против твоей позиции — то это враг, этого не пущать.
Audi, BMW и Mercedes-Benz от Лукашенко: Утильсбор погнал россиян в белорусские автосалоныДисконты и акции вряд ли переломят тренд на снижение продаж автомобилей в России
«СП»: Что нужно сделать в первую очередь?
— Поддержать фундаментальную науку, кратно увеличить бюджетные ассигнования, изменить систему оценки распределения госзадания. Дать госзадание и государственные проекты для развития высоких технологий даже для частника. Сначала при государственном участии, чтобы страховать эти проекты, а потом с частичным допуском частного капитала и частичной приватизацией при контроле над рынком. Чтобы не получилось, как с приватизацией, когда распродали всё, а теперь хотят установить срок давности.
Это лоббистская коррупционная мера, недемократическая и несправедливая, чтобы вывести определенных лиц из уголовной ответственности потенциально за разорение, в том числе, оборонных предприятий. И это разорение покрывают за наши деньги. А приватизация — это когда то, что сделали наши отцы и деды, забрали под благовидным предлогом появления якобы «эффективного собственника».
Но это миф, коррупция, подрыв национальной безопасности. Так и нужно смотреть на приватизацию. Нет никаких циклов «приватизация — национализация», есть виды активов, которые показывают свою эффективность только в руках государства. Конечно, нам нужна национализация. Дальнейшая — оборонки, отчасти станкостроения, микроэлектроники.
Россия создала новую валюту
Евросоюз грозит санкциями криптовалюте А7А5, которая привязана к рублю один к одному. Эта новая валюта дает возможность проводить экспортно-импортные операции вне традиционной банковской инфраструктуры, минуя SWIFT, доллар и финансовые санкции. США уже пытались своими санкциями ударить по новому способу торговли, однако потерпели поражение. Получится ли у ЕС нанести удар?
ЕС грозит санкциями стейблкоину А7А5, который привязан к рублю один к одному, и используется для проведения импортно-экспортных операций. Ограничения затронут любое участие организаций в ЕС в транзакциях с стейблкоином. Также ЕС намерен ввести санкции против нескольких банков в России, Белоруссии и Центральной Азии за обеспечение транзакций с А7А5, передает Bloomberg.
В сентябре российская платформа трансграничных переводов A7 (создана ПСБ) сообщила, что стейблкоин А7А5 с привязкой к рублю получил квалификацию в качестве цифрового финансового актива (ЦФА), теперь российские импортеры и экспортеры могут использовать их как средство платежа для трансграничных расчетов.
«По сути, A7A5 – это криптовалюта, курс которой жестко привязан к реальному активу. В данном случае – к рублю. Один A7A5 равен одному рублю, и эмитент обязуется поддерживать это соотношение за счет резервов в национальной валюте. Подобные инструменты уже широко распространены в мире – самый известный пример USDT, обеспеченный долларом США. Главное отличие A7A5 состоит в том, что он опирается на российскую валюту – а значит, менее зависим от внешних ограничений и рисков блокировки», – объясняет Алексей Войлуков, МВА-профессор бизнес-практики по цифровым финансам Президентской академии.
«В отличие от долларовых стейблкоинов вроде USDT или USDC, A7A5 обеспечен рублевыми депозитами в российских банках и ориентирован не на спекуляции, а на реальные расчеты между компаниями. Его основное преимущество – возможность проводить платежи вне традиционной банковской инфраструктуры, минуя SWIFT и санкционные барьеры. Кроме того, транзакции в блокчейне проходят быстрее и дешевле, чем международные переводы, а эмитент может оперативно реагировать на санкционные риски, «сжигая» старые токены и создавая новые, чтобы разорвать связь с заблокированными адресами», – говорит преподаватель НИУ ВШЭ, директор по стратегии ИК «Финам» Ярослав Кабаков.
Тестирование этого стейблкоина прошло в Киргизии не случайно. «Испытания A7A5 в Киргизии объясняются либеральным регулированием: в стране разрешены криптовалютные операции, работают биржи и обменные сервисы. При этом Киргизия – дружественная России юрисдикция», – объясняет Войлуков.
Причем А7А5 еще на этапе тестирования подвергался санкциям США. В августе Вашингтон добавил в свой санкционный список биржу Grinex, базирующуюся в Киргизии. Grinex – предполагаемый преемник Garantex, которую правоохранительные органы США заблокировали в марте. Bloomberg считает, что США били по российской криптовалютной инфраструктуре.
Согласно анализу Financial Times, начиная со следующего дня после августовского решения, администраторы A7A5 удалили содержимое двух кошельков, связанных с Grinex, в которых находилось в общей сложности 33,8 млрд токенов на сумму 405 млн долларов. Это составляет более 80% от общего количества A7A5 в обращении.
Но после обнуления старых кошельков вскоре появился новый, в котором были созданы токены на ту же сумму, что фактически позволило перевести средства и начать все с чистого листа. С августа этот кошелек был задействован в транзакциях на сумму 6,1 млрд долларов, пишет FT.
Таким образом, американские санкции против бирж не сработали, А7А5 продолжает работать. Однако европейцы пугают иного рода санкциями. ЕС хочет наложить санкции за любое участие в транзакциях со стейблкоином плюс против нескольких банков в России, Белоруссии и Центральной Азии. И это может навредить цифровой валюте.
Это может привести к уменьшению круга зарубежных контрагентов из ЕС, снижению спроса и, как следствие, ликвидности А7А5, добавляет заведующая лабораторией анализа лучших международных практик Института Гайдара Антонина Левашенко.
«Эти меры осложнят использование токена в сделках с европейскими контрагентами, однако полностью заблокировать работу A7A5 санкции вряд ли смогут: инфраструктура проекта распределена, а расчеты происходят через азиатские и ближневосточные юрисдикции, которые не подчиняются Брюсселю», – говорит Кабаков.
При этом A7A5 не является официальной цифровой валютой России, так как не закреплен в законе как государственный инструмент, уточняет Алексей Войлуков. Однако в России в настоящее время разрешено использовать цифровые валюты, включая стейблкоины, в трансграничных расчетах, но только в рамках экспериментальных правовых режимов, которые курирует Центральный банк.
«Поэтому A7A5 можно применять при торговле с дружественными странами: покупать токены за рубли, переводить за рубеж и расплачиваться ими, получая эквивалентную рублевую ликвидность на другом конце цепочки. В отношениях с недружественными странами ситуация сложнее – многое зависит от национальных ограничений и санкционной политики, а также от правил комплаенса финансовых учреждений», – говорит Войлуков.
В целом, по его словам, A7A5 – не альтернатива государственной цифровой валюте, а один из возможных инструментов расчетов, который обеспечивает гибкость, ликвидность и независимость в международных операциях. «Таких решений в будущем может быть несколько – от двух до десятков, в зависимости от потребностей участников внешней торговли. Они не заменят традиционные валютные механизмы, но смогут дополнить их и сделать систему расчетов более устойчивой», – считает Войлуков.
«Такие цифровые валюты действительно могут стать новой реальностью для российской внешней торговли. Они уже частично выполняют функцию альтернативы SWIFT и доллару. Но для широкой интеграции нужны доверие к эмитентам, прозрачное обеспечение и юридическое признание за рубежом. Скорее всего, в ближайшие годы Россия будет развивать несколько параллельных цифровых платежных систем – на основе ЦФА, стейблкоинов и цифрового рубля, формируя собственную инфраструктуру международных расчетов, устойчивую к западным санкциям», – считает Кабаков.
Более эффективно бороться с санкциями сегодня позволила бы легализация использования цифровых валют в международных расчетах российскими резидентами – это дало бы доступ участникам ВЭД к многочисленным токенам на мировом рынке, использование которых сложно отследить властям недружественных стран, считает Левашенко.
Свежие комментарии