О митрах и мундирах императора Петра III

Вячеслав Шпаковский

История военной одежды. Тема эта возникла, можно сказать, совершенно случайно. Просто шло обсуждение в комментариях одного из материалов, посвященного кирасирской коннице и ее противникам – конным гренадерам. А где гренадеры, там и характерные их головные уборы – митры, а там, где митры, вспоминается и Петр III с его голштинскими мундирами. И тут же вспомнилось мне и другое: что пара митр его времени находятся в экспозиции Пензенского краеведческого музея, то есть от меня на расстоянии вытянутой руки. Не надо ехать ни в Москву, ни в Санкт-Петербург, а можно просто пойти в местный музей, хорошенько их рассмотреть, сфотографировать и рассказать о них. А там, где есть рассказ о головных уборах, автоматически напрашивается и рассказ о мундирах. Тем более что мундиры императора Петра III, как и он сам, вызвали в свое время крайне негативную реакцию в советской исторической науке. Но прошло время, страсти несколько улеглись, и теперь уже можно рассказать про его униформу именно так, как она того и заслуживает, а не на основании выбранной для данного исторического отрезка времени политики КПСС. Впрочем, дело тут не столько в ангажированности мнений историков советской эпохи, сколько, пожалуй, в негативном отношении к Петру III со стороны приближенных его супруги Екатерины II, которой нужно было любыми способами скомпрометировать своего супруга, чтобы оправдать захват власти в стране. То есть люди, оставившие нам свои свидетельства о тех событиях, нравах и обычаях, были во многом и пристрастны, и вдобавок подобострастны. А уж симпатизировать свергнутому монарху устно или письменно и вовсе тогда никто бы просто не стал, чтобы не расстаться с карьерой, а то и с головой. В общем, стоит лишний раз посмотреть на введенные Петром мундиры, скажем так, несколько более внимательно, чтобы сделать выводы не только относительно самой его униформы, но и духовной жизни российского общества того далекого времени, в чем-то похожего на наше.

Случилось так, что после Петра I и до Петра III российский трон, кроме разве что малолетнего Петра II, занимали одни женщины. А женщины, ну скажем так, даже если они носят корону, существа все-таки более мирные, нежели мужчины. Страна им досталась большая. Земель много, а, значит, в европейскую политику зачем лезть? То же самое и флот… Есть он, и слава богу. А так и придворных интриг вполне довольно, ежели захочется нервы пощекотать, а потому есть она, армия, да и флот к тому же, на случай, если супостат нападет, так то и ладно, помилуй, впрочем, бог, от эдакой беды.

Но это лишь одна сторона медали, так сказать гендерная, связанная с правлением Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны. Но была и другая. Хотя с момента смерти Петра уже прошло 25-30 лет, в стране все еще были люди, петровских униформистских «нововведений» не принимавшие, не желавшие принимать. Как там у А. Толстого в «Петре Первом»? «Тем и сильна была Россия, что, прикрыв срам лица брадой, аки голубь в святом неведении возносила молитвы!» Петру удалось сломить сопротивление всех, кто пытался ему противодействовать. Но сопротивление его реформам осталось, просто теперь оно приобрело вид борьбы за собственную самобытность и национальные интересы, против засилья иностранцев. Даже внешне, причем не только среди простонародья, но и среди знати было немало таких, кто не брил бороду и не носил европейского платья, не посещал «ассамблеи», а про табак во всеуслышание говорил, что сия табун-трава изошла из скверного места Вавилонской блудницы, самых мерзких его соков! И если такие не перевелись даже в верхах, то что же тогда говорить о простом народе, где, как и раньше верили в заговор, разрыв-траву и… что клопы заводятся от «духа человечьего», причем от «тишаего его испускания», а вот от «трескотного» — не живет! Поэтому-то «злого духа» на Руси долгое время испускали так громко, как только удавалось, а вот тихое осуждалось, потому как клопов и без того хватало! Точно так же, как и в Китае в эпоху императрицы Цы Си многим казалось, что все беды в стране от иноземцев и, если их выгнать и отменить «немецкую» одежу, все тут же возвернется на круги своя. С другой стороны, даже всем тем, кто, будучи наверху, реформ Петра I не одобрял, все-таки полностью отказываться от них не хотелось. Но хотелось ограничиться лишь тем, что им уже было сделано, включая и реформу армии.

Отсюда и противоборство всему иностранному, тому, что как раз с немцами-то в Россию и проникало. В этих условиях военный мундир петровской эпохи стал в своего рода формой фрондирования государственной власти. И недаром Елизавета Петровна отправилась воевать отцовский трон именно в мундире Преображенского полка, а потом точно так же поступила и умница Екатерина. Да и на дошедших до нас портретах уездного дворянства елизаветинской эпохи мы сплошь и рядом видим людей, одетых в мундиры, очень похожие па петровские. Между тем военная мода в Европе менялась, и только в России, как это бывало много раз и впоследствии, все оставалось без изменений. «День с божьей помощью прожили, ну и слава богу!» Правда, пришедшая в 1730 г. Анна Иоанновна несколько уменьшила численность войск и одновременно улучшила их снабжение и подтянула дисциплину. Вернее, не она, а генерал-фельдмаршал Миних, который в ее правление руководил реформами армии, однако он больше занимался специализацией родов войск и унификацией калибров вооружения, нежели мундирами солдат и офицеров. Ведь это при нем в русской армии появились кирасирские и гусарские полки, пионерные части, Шляхетский кадетский корпус, коего он же и много лет был начальником, но вот до всего остального у него просто руки не дошли, да и с деньгами на армию у России всегда были большие проблемы. Елизавета Петровна особых реформ униформы тоже не проводила. Правда, армии указывалось шить мундиры «не долги» и «не широки», а рукава и обшлага обузить. Заставить исполнять монаршую волю вроде бы было нетрудно: армейским швальням начали просто отпускать намного меньше сукна! Но… привыкшая к просторному обмундированию петровской эпохи армия отнюдь не спешила шить новые мундиры «заморского маниру». Да и непривычно это было, в особенности крестьянам, поскольку национальный костюм в России среди прочих особенностей отличался еще и просторностью.

С другой стороны, то, что сделал Петр, со временем еще и «забронзовело» и приобрело характер непререкаемого авторитета, да ведь и как иначе: ведь это мы побили Карла XII, а не он побил нас! Так что теперь любые инновации в области военного костюма стали восприниматься как некое покушение на наследие Петра Великого, хотя от западноевропейской военной моды он с каждым годом отличался все больше и больше! Между тем в Европе военные мундиры уже сильно изменились, так что одеяния русской армии в сравнении с ними смотрелись все более и более старомодно, что, между прочем, еще и подрывало имидж России на европейской политической арене в качестве могучего государства. «Твердят, мол, мы Европа, а не Азия, а доброго платья для своих солдат пошить не могут!»

Вот в такой сложной во всех отношениях обстановке прибыл в Россию из Голштинии голштинский герцог и одновременно наследник российского престола Петр Федорович. Понятно, что его придворные войска носили голштинскую униформу, во всех отношениях очень похожую на прусскую. В России в его войска сначала рекрутировались выходцы из Германии, но, когда подл именем Петра III он взошел на престол, туда уже брали и прибалтов, и поляков, и украинцев. Главное, чтобы человек не принадлежал к российскому податному сословию. Было их, в общем-то, немного. Так, в 1762 году общая численность голштинских частей расквартированной в Ораниенбауме «армии», по воспоминаниям Екатерины, составляла 1590 человек. При этом данное количество распределялось по семи пехотным полкам и шести конным, то есть по своей численности все эти «полки» были крайне невелики!

И о личности Петра III, и о его коротком царствовании, противоречивых свидетельствах и оценках его деяний написано уже всего достаточно много. На «ВО», в частности, о нем была целая серия статей В.А. Рыжова. Поэтому в данном случае речь пойдет лишь только об униформе его полков, и не более, обо всем остальном читайте у названного автора. Однако нужно отметить одну важную деталь характера Петра III: как и его грозный дед, он любил военное дело и имел внешний вид военного человека (об этом писал, в частности, секретарь французского посольства Ж.Л. Фавье в 1761 году). Причем ходил он в мундире, сшитом по прусской моде, но сшитом столь узким и коротким, что, говоря современным языком, выглядел в нем даже чересчур. Интересно, что удивление у иностранцев вызывала отнюдь не сама его форма (следование европейской униформе они как раз посчитали вполне нормальным явлением), а лишь те крайности, что были допущены им в своем мундире.

Став императором, Петр Федорович решил придать столь же модный вид всей российской армии. Успел ли он переодеть в новые мундиры хотя бы гвардию? Вопрос так и не выяснен. Конечно, многие придворные, стараясь втереться в доверие к нему, тут же начали шить себе мундиры по образцу его гвардии. Но хотя до нас дошли и новые гвардейские мундиры самого Петра III, и головные уборы, и портреты деятелей из его окружения, не было издано главного, а именно регламента новым армейским мундирам. То есть реформа обмундирования им задумывалась, образцы его были опробованы его гвардейцами, но всю армию, а. скорее всего, даже и гвардию, переодеть в них просто не успели.

Чем же новые мундиры должны были отличаться от старых? Прежде всего своим кроем, поскольку традиционных цветов мундиров российской армии он не менял, но сильно сократил расход тканей и изменил многие элементы отделки.

Так, старые мундиры елизаветинского времени по петровской традиции шились довольно просторными, длинными и имели большой размер, а потому хорошо заметные обшлага. Мундир был однобортный, лацканов не имел и легко мог быть застегнут на все пуговицы. И у мундиров, и у сюртуков на подолах имелись глубокие складки, увеличивавшие, причем значительным образом, расход дорогого сукна.

Полы мундиров Петра III доходили лишь до половины бедра, ну а камзол практически превратился в жилет, так как потерял рукава и воротник. Рукава мундира, как и сам мундир, теперь кроились очень узкими, а обшлага составляли с ними одно целое, отличаясь разве только цветом. Штаны стали столь же узкими, да и сам мундир теперь оказался столь узким, что застегнуть его на все пуговицы стало теперь уже практически невозможно. Но… тут выгадали двадцать сантиметров, здесь двадцать, там десять. Зато в итоге на десятках тысяч мундиров армия теперь экономила километры сукна, от чего казне получалась немалая прибыль.