Иран: феникс из пепла
Возможно, этот молодой человек в скором времени сменит окопы на студенческую аудиторию, а автомат – на авторучку.
Когда казалось, что развал неизбежен...
Продолжим начатый в статье «Почему США не устранили Хомейни» разговор, отношениям Вашингтона и Тегерана периода ирано-иракской войны посвященный. В этом материале, впрочем, несколько отойдем от темы и коснемся восстановления Исламской республикой своего военно-экономического потенциала.
После революции иранская армия потеряла порядка 40 % офицерского корпуса: чистки, эмиграция.
Оставшиеся, если не считать убежденных сторонников аятоллы, пребывали в растерянности от неуверенности в завтрашнем дне.
Да и в окружении Хомейни не слишком доверяли вчера еще оплоту шахской власти, сформировав параллельную военизированную структуру – КСИР.
Революция и флот
Упомянутые потери во всех родах войск не носили одинаковый характер. Например, в отличие от ВВС, флот пострадал в меньшей степени.
Не в последнюю очередь ВМС сохранили кадры по причине покровительства контр-адмирала Ахмада Мадани – первого министра обороны Исламской республики.
Кроме того: офицеры и в особенности унтер-офицеры ВМС в массе своей приняли революцию, во многом вследствие существовавшего при шахе принципа комплектования, затрагивавшего все слои общества.
Здесь нелишне отметить контраст с французским и российским флотом периода крушения династий Бурбонов и Романовых – в обоих случаях комплектовавшийся из дворян, практически лишенный представителей иных сословий, морской офицерский корпус существенно пострадал.
Достаточно вспомнить судьбу едва не растерзанного толпой выдающегося французского коммодора Д'Альбера де Риона и еще более трагическую участь вице-адмирала А. И. Непенина, ставшего жертвой бессудной расправы в первые дни марта 1917.
Лояльность же иранских моряков новой власти, помимо указанной причины, также обуславливалась расположением баз флота и его управленческих структур, в отличие от ВВС, на периферии относительно центров, где разворачивались основные события, приведшие Хомейни к власти.
В заслугу шаху следует поставить и перевод в начале 1970-х главной базы ВМС из расположенного вблизи иракской границы Хорремшехра, захваченного войсками Саддама в начале войны, в Бендер-Аббас.
Вообще, монарх уделял много внимания флоту, благодаря чему он стал сильнейшим на Ближнем Востоке; скажем, единственным в регионе располагал боевыми катерами на воздушной подушке.
Последний шах любил военную форму и надевал ее даже на светски рауты.
Незадолго до революции Мохаммед Реза Пехлеви приступил к созданию океанского флота и планировал построить в Британии авианосец, от чего, правда, позже отказался – даже не то что дорого – шах с расходами не особо считался, достаточно вспомнить празднование 2500-летия Персидской империи. Причина в ином: не хватало кадров для эксплуатации столь сложной техники.
Но сохранение боевого потенциала флота сыграет важную роль на завершающей стадии ирано-иракской войны, когда обострится противостояние ИРИ и США в Персидском заливе, о чем речь впереди.
Впрочем, избежать сокращений ассигнований морякам не удалось, также как и остальным родам войск.
Военный бюджет Ирана, – пишет востоковед М. М. Слинкин, – был сокращен с 9,94 млрд долларов в 1979 году до 4,46 млрд долларов в 1980 году. Согласно заявлению министра обороны Ирана адмирала Ахмеда Мадани от 17 марта 1979 года, планировалось втрое уменьшить численность сухопутных войск и военно-воздушных сил и более чем на треть сократить военно-морские силы страны (сухопутные войска с 285 тыс. до 90–100 тыс. человек, ВВС – со 100 тыс. до 30 тыс., а ВМС – с 30 тыс. до 15–20 тыс. человек).
Приведенные цифры с известной долей осторожности позволяют предполагать расчет Тегерана избежать войны с Ираком. Но именно щедрое финансирование шахом флота позволило сохранить превосходство над ВМС противника.
Саддам же не располагал ни эскадренными миноносцами, ни фрегатами, ни тем более упомянутыми выше катерами на воздушной подушке.
И тот же стратегически важный Хорремшехр ему пришлось брать без поддержки с моря, где отсутствие преимущества иракское командование в целом безуспешно пыталось компенсировать за счет более боеспособных, нежели у неприятеля, ВВС.
После свершившегося в 1981 разгрома политической оппозиции (именно политической, ибо военная в лице ОМИН существует в Иране и по сей день), Хомейни прочно утвердился у власти. Примерно тогда происходит обострение отношений Тегерана и Вашингтона.
Мне могут возразить: конфронтация началась раньше – после захвата американского посольства в Тегеране. Не совсем соглашусь, поскольку удержание дипломатов в заложниках не помешало Ирангейту.
Однако даже в условиях, когда войска Саддама, равно как и курдские сепаратисты, после некоторых успехов стали терпеть поражения, США не решились на военное вмешательство. О причинах мы говорили в предыдущем материале, не упомянув еще одну.
Мог ли СССР вмешаться?
Стал ли СССР сдерживающим фактором против агрессивных замыслов США относительно Ирана? Историк Д. С. Крысенко, полагает – да:
Американцы не могли организовать военное вмешательство в дела Исламской Республики с целью получения контроля над ее нефтяными месторождениями, потому подписание двустороннего договора между Ираном и СССР (видимо, речь о договоре 1921 года. – Прим. авт.) позволило бы последнему вмешиваться в дела южного соседа в том случае, если вторгнувшиеся в него силы третьей стороны были бы восприняты как угроза советской безопасности. Соответственно, любое американское вторжение в Иран, вблизи собственных границ, могло быть расценено как прямой вызов.
Не думаю, что затягиваемый в омут Афганской войны Советский Союз вмешался бы, решись Соединенные Штаты поставить под свой контроль иранские нефтяные месторождения.
Больше того: при определенных обстоятельствах СССР было выгодно договориться с США о разделе сфер влияния в республике. Тем паче, что опыт 1941 года, правда, в принципиально ином историческом контексте, не был забыт.
Допустим, Москва могла сделать ставку на возрождение существовавшей в 1945–1946 гг. под эгидой СССР Демократической республики Азербайджан и опиралась бы на иранских левых: Туде и ОМИН, попытавшись сгладить их противоречия.
Соединенные Штаты сделали бы ставку на Нацфронт, равно как и на курдов и белуджей. К слову, последних они патронируют и на современном этапе.
Сложность в реализации подобной стратегии скорее заключалась бы в самих иранцах, забывших на время о политических противоречиях и способных выступить под знаменем сохранения целостности страны.
Да и Нацфронт представлял собой довольно рыхлое образование, в 1981 разгромленное переставшим церемониться с оппозицией Хомейни.
Падение власти аятоллы могло произойти и по причине диверсионных актов со стороны ОМИН, в том же 1981 унесших жизнь генсека Исламской республиканской партии Бехешти, премьер-министра Бахонара, президента Раджаи и приведших к ранению его преемника – Хаменеи.
Тогда, да, все три стороны при сохранении единого Ирана могли бы договориться о его нейтральном статусе. Последнее было бы на руку и боявшимся Хомейни аравийским монархиям, и Израилю.
Саддаму же в свою очередь пришлось бы умерить свои панарабистские амбиции и под давлением сверхдержав вернуться к статус-кво на границе.
Но произошло то, что произошло, и на фактически объятый пламенем гражданской войны Иран обрушилась иракская армия.
Казалось бы, время для вторжения Багдад выбрал удачно. В 1980 порядка 45 % военной техники вчера еще сильнейшей на Ближнем Востоке армии находилось в небоеспособном состоянии.
И у Саддама имелись основания (хотя к его планам иракский генералитет относился скептически) рассчитывать на быструю победу, пусть и с ограниченными результатами, выраженными только в контроле над рекой Шатт эль Араб.
Однако иранское общество не поддалось пораженческим настроениям, причем в армию шли добровольцами и казавшиеся рафинированными светские интеллигенты. Ярчайший пример – физик, доктор наук Мустафа Чамран.
Мустафа Чамран – на переднем плане стоит в очках и коричневом пиджаке
Неприятным сюрпризом для Багдада стало отсутствие поддержки со стороны проживавших в провинции Хузестан арабов.
Иранский ВПК: феникс из пепла
В самой же Исламской республике начался процесс восстановления военной промышленности. Шел он довольно быстрыми темпами, особенно учитывая фактор войны и американское эмбарго на поставку вооружений. Другое дело: принимая во внимание упомянутой Ирангейт, слово эмбарго следует заключить в кавычки.
Больше того:
В период с 1979 по 1986 год, – пишет ведущий российский иранист В. И. Сажин, – такие страны, как Аргентина, Бразилия, Вьетнам, Израиль, Индия, Исландия, Италия, Китай, Ливия, Нидерланды, Пакистан, Польша, Португалия, Северная Корея, Сирия, СССР, США, Тайвань, Франция, Чехословакия, Чили, Швейцария, Швеция, Эфиопия, Южная Корея, Япония, напрямую или через третьи, четвертые или пятые страны продали Ирану оружия на сумму более 15,7 млрд долларов.
Помимо зарубежных поставок, в Исламской республике закладывается фундамент для сохранения собственных научных кадров и производственной базы.
В начале 1980-х гг., – отмечают И. Е. Павленко и Л. М. Решетников, – в Иране сумели наладить производство большинства комплектующих к технике заокеанского образца, оставшейся на вооружении республики.
В 1990-х – то есть в короткие сроки, если принимать во внимание хаос революции, войну с Ираком и санкции – разрабатываются иранские виды вооружений, пусть и представлявшие по большему счету косплей с ранее поставленных шаху иностранных образцов.
Речь прежде всего об основном боевом танке (своего рода гибриде Т-72 с М-60) «Зульфикар» (более подробно о нем см.: «Основные боевые танки семейства «Зульфикар»).
Работы над отечественным истребителем «Азарахш» в Исламской республике начались и того раньше – во второй половине 1980-х, то есть практически в рассматриваемый нами период.
Конечно, велись они не с чистого лица – за основу был взят: Northrop F-5, к тому времени устаревший. Более подробно об иранском авиапроме см.: «Новые истребители Ирана: чем воевать против «Раптора» и F-35».
Истребитель «Азарахш»
Уже в 1987 иранцы начали выпуск противотанковых ракет «Тайфун» – аналога американских TOW. А если о ракетах не только противотанковых, то тогда же в Исламской республике налаживалось производство первых «Шахабов», созданных на базе закупленных в Ливии советских Р-17 Э (Более подробно см.: «Ракетный потенциал Исламской республики Иран (Ч. 1)»).
Да, все это не всегда удачные копии. Но для нас важно другое: инженерно-конструкторская мысль в Иране после революции не просто выжила, но и стала развиваться.
Тот же «Азарахш» рождался трудами инженеров созданного в 1988 университета авиационной техники имени Шахида Саттари. Можно только представить, в каких непростых обстоятельствах, обусловленных войной, санкциями и в целом тяжелым экономическим положением в стране, им приходилось работать.
То есть научный потенциал аятоллой был не только сохранен, но и преумножен. Ибо создание университета нередко тождественно формированию научной школы и обеспечению преемственности кадров, которые – речь, разумеется, об инженерных и научных – легко утратить, но трудно (а подчас и невозможно) восстановить на прежнем уровне.
Собственно, об этом, только на примере Германии, пишет в книге воспоминаний «Пристрастие» сподвижник С. П. Королева, выдающийся советский ученый-физик, основоположник отечественной космонавтики, оригинальный мыслитель-богослов (автор трактата «Логика Троичности») Борис Викторович Раушенбах:
Перед войной Германия была центром физических наук, можно утверждать, что передовая физика XX века вышла из Германии. Война все это разрушила, и вот уже пятьдесят лет правительство Германии не жалеет средств, чтобы восстановить былое. Но Германия остается в области физических наук глубокой провинцией, в отрицательном смысле этого слова. Развал физики оказался необратимым.
И если бы подобный развал, при всей несопоставимости уровня научного потенциала предвоенной Германии и Исламской республики, произошел в Иране – его судьба сложилась бы иначе.
Фарзане Шарафбафи – недавно возглавившая, впервые в истории Ирана, авиакомпанию женщина, является выпускницей университета имени Шахида Саттари.
Так что не будем ерничать по поводу упомянутого выше косплея при конструировании иранцами собственных видов вооружений. Вспомним, что, скажем, Ту-4 мы проектировали на базе В-29. Да и Китай начинал с беззастенчивого копирования.
Чуть в сторону, раз уж вспомнили Поднебесную: можно ехидничать по поводу отсутствия нормального двигателя китайского производства для J-20 (та же, кстати, проблема и у «Азарахш»), но думать, что так будет в долгосрочной перспективе – нелепо.
А вот касательно перспектив развития нашего ВПК – много вопросов, как бы нам не оказаться в положении послевоенной Германии и в обозримом будущем не пришлось бы закупать двигатели у Китая, как приобретаем ныне дроны у того же Ирана.
Иран: от хаоса 1980-х к научному прогрессу 2000-х
И если перебросить мост из 1980-х в день сегодняшний, то невозможно не признать: залог нынешней военной мощи Исламской республики – ее научный потенциал – активно развивается, о чем я уже писал в статье «Иран превзошел Россию по грамотности».
Ныне иранские школьники занимают ведущие места на международных олимпиадах по математике. Лет через десять-двадцать они станут научной, инженерной и военно-политической элитой древней страны, знавшей взлеты и падения.
Иранские школьники, победившие на математической олимпиаде
Корни же многих нынешних бесспорных успехов Ирана лежат в рассматриваемом нами периоде:
В конце 80-х годов – пишет В.И. Сажин – произошло восстановление и реорганизация военной промышленности Ирана. Так, количество военных предприятий уже к 1985 г. по сравнению с 1975 г. увеличилось более чем в 1,5 раза, число занятых на них – почти в два раза (с 3,3 до почти 6 тыс. чел.). Была воссоздана Организация оборонной промышленности, объединившая почти 40 военных заводов, несколько десятков ремонтных мастерских, а также порядка 12 тыс. частных предприятий (различного масштаба), занимающихся военным производством.
Стоит также принимать во внимание зависимость шахского Ирана от иностранных технологий, соответствующих комплектующих и иностранных специалистов, в основном американцев, после революции страну покинувших.
Тут бы старую технику на плаву поддержать, не то что новые образцы создавать. Но создавали, пусть и, повторю, гибридные.
И уже в середине 1980-х Тегеран был готов бросить вызов США. Не напрямую, разумеется, но опираясь на связанные с Тегераном шиитские военизированные группировки в регионе.
Именно тогда Исламская республика вступила в ближневосточную геополитическую игру, с чем не могли не считаться в Вашингтоне, и о чем более подробно поговорим в следующей статье.
Использованная литература:
Крысенко Д. С. Геостратегическое противоборство США и СССР в ходе ирано-иракской войны (1980–1988)
Павленко И. Е., Решетников Л. М. Развитие военно-технического потенциала Исламской Республики Иран (1979–2005 гг.).
Сажин В. И., Бондарь Ю. М. Военная мощь Исламской Республики Иран. М.: Издательство Московского университета, 2014.
Слинкин М. М. Ирано-иракская война 1980–1988 гг. Борьба на море. Симферополь: Тавр. нац. ун-т, 2001.
-
За Су-35 ждем Су-57!
Ан-124 в тегеранском аэропорте "Мерхабад". Фото Atlaskhabar
Да, спасибо нашим читателям, обратившим внимание на нашего партнера Иран. А там в СМИ происходят весьма оживленные обсуждения на тему поставок из России. А новостные порталы (TABNAK, Atlaskhabar, Shahrekhabar) весьма возвышенно назвали «Днем рассвета» очередное прибытие самолета Ан-124 принадлежностью ВКС РФ в аэропорт Мерхабад, один из двух аэропортов Тегерана.
Спецификация груза не разглашается, но милитаристически настроенная часть иранской аудитории (а там вообще-то мало кто претендует на сравнение с голубем-птицей мира) выражает огромную надежду, что в трюме российского исполина находятся машинокомплекты истребителей Су-35.
В свое время Минобороны Ирана поставило граждан страны в известность, что скоро начнут прибывать первые из 67 заказанных российских самолетов. Реакция была более чем горячей, особенно на ресурсах, где собирается аудитория, аналогичная нашей. Особенно в среде поклонников авиации. А уж когда прилетели своим ходом первые…
Тут надо просто понять, что представляют собой ВВС Ирана. Если одним словом – то все очень плохо.
Последнее поступление самолетов в ВВС Ирана произошло 33 года назад, когда в страну перелетели самолеты ВВС Ирака, которые летчики хотели спасти от уничтожения силами коалиции в ходе операции «Буря в пустыне». Так иранские ВВС пополнились самолетами МиГ-29 (36 шт.), Су-25 (10 шт.), Су-24 (24 шт.), Dassault Mirage F1 (10 шт.). Сегодня ценность этих самолетов, которые перед этим эксплуатировались ВВС Ирака, более чем сомнительна в силу возраста и расхода ресурса.
Основной костяк ВВС Ирана - F-14 Tomcat, произведенные в 70-х годах прошлого века. Самолеты весьма хорошие для своего времени, но столь же старые, как и иракские. О ценности F-4 Phantom II (самый свежий выпущен в 1981 году) и F-5 Tiger II (самый свежий 1986 года выпуска) мы говорить не станем, поскольку все прекрасно понимаем: ВВС Ирана – это далеко не лучшие ВВС не то что в мире, в регионе.
Иранские военные все время, пока страна находилась в изоляции, не оставляли попыток создания своего самолета. Однако, разработать самолет намного сложнее, чем баллистическую ракету, и если в плане последних иранцы откровенно преуспели, то вот с самолетами не вышло абсолютно.
Сперва был построен HESA «Azarakhsh», затем HESA «Shafaq». Оба самолета являлись плодами обратного инжиниринга американского самолета F-5 и были изготовлены малыми сериями менее 10 единиц. Последний горький опыт НЕSA «Kowsar» был настолько неудачным, что машина не пошла даже в мелкую серию.
Все попытки непрямого копирования американского F-5 оказались неудачными, что отбросило ВВС Ирана по состоянию в 80-е годы прошлого века.
Так что иранцам оставалось совершенствовать свои БПЛА и баллистические ракеты, где они добились приличных успехов, а «Шахед» вообще произвел революцию в тактике ведения современной войны.
Любой продвинутый читатель уже задаст вопрос: а почему бы Ирану не купить самолеты на стороне? Но тут все непросто: иранскую нефть одно время покупать было себе дороже из-за санкций, наложенных Западом. Причем, санкции касались не только покупки, но и продажи чего-либо Ирану, вообще США очень эффективно скрутили страну в бараний рог, практически запретив какое-либо сотрудничество в военной сфере.
Всем известно, что Китай настроен весьма дружелюбно к Ирану и Пакистану, а Пакистан вообще стратегический партнер Китая, но если в Пакистан китайское оружие идет потоком, то вот с Ираном так не вышло. Множество первичных и вторичных санкций остановили даже Китай в желании помочь, и дальше единичных поставок учебных Chengdu J-7 (МиГ-21) дело не пошло.
И только в 2020-2021 годах, когда уже просто дальше падать было некуда, Иран возобновил переговоры с Россией, которой тоже доставалось от санкций Запада, налагаемых в ассортименте. И в итоге в 2022 году было заключено полунеформальное такое джентльменское соглашение о взаимопомощи между двумя странами. На добрососедской основе, как стало понятно. Иногда действительно необязательно обставлять каждый шаг в отношениях с помощью подписанных документов.
В общем, Ирану повезло, потому что примерно в то же время Египет начал процесс выхода из сделки по Су-35, заключенной в 2018 году. Суть вкратце такова: Египет заказал 24 самолета Су-35, но сделку фактически сорвали США, обещав поставить 20 самолетов F-35. А сделку по F-35 в свою очередь заблокировал Израиль, которому такое соседство напрочь не было нужно и который имел право это сделать согласно условиям Кемп-Дэвидской сделки.
В итоге CAATSA - Countering America's Opponents through Sanctions («Акт о противодействии противникам Америки посредством санкций») ударил не только по России, но и по Египту, которому теперь придется довольствоваться своим американо-франко-китайско-российским зоопарком в ВВС. Федеральный закон США, принятый в июле 2017 года при администрации Трампа и направленный на предоставление Соединенным Штатам юридических инструментов для введения санкций против «дестабилизирующей деятельности иранского, российского и северокорейского режимов» оставил Египет и без Су-35, и без F-35.
А вот Иран получил шанс забрать себе самолеты, уже выпущенные по египетскому контракту и те, которые будут выпущены. Все. И, естественно, заберет не только 24 египетских, но и те, которые будут изготовлены под иранский контракт. То есть, еще 45 самолетов.
Но это тема не быстрая и сложная, и вот почему: кадры. Да, есть такое препятствие на пути в небо, и оно называется подготовка. В апреле 2022 года небольшая команда весьма профессионально (по мнению иранской стороны) подготовленных летчиков прибыла в Россию. В город Комсомольск-на-Амуре.
Вообще летчики должны были изучить Су-35 и дать ему оценку в плане возможности использования в ВВС Ирана. Кто там кого больше экзаменовал, сказать сложно, но иранские асы, летавшие еще на «Фантомах», сами держали экзамен у машины 21 века. И, надо отметить, выдержали обе группы участников, и люди, и самолеты.
Сказать, что Су-35 иранским летчикам понравился – это ничего не сказать. Да что говорить, если самый современный истребитель в ВВС Ирана – это МиГ-29 первых выпусков? Конечно, 35-й смотрелся на его фоне монстром-убийцей из фильма ужасов, так что масса положительных оценок вполне ожидаема.
А в ноябре прошлого года, когда сделка по Су-35 практически была оформлена, начались разговоры представителей ВВС Ирана о приобретении для ВВС КСИР вертолетов Ми-28МНЭ. А в общем аппетиты иранских военных простираются до цифры 120 самолетов и еще к ним пойдут прицепом вертолеты.
Будет Россия делать летательные аппараты для Ирана? Конечно. Вообще этот союз двух изгоев – полезное дело для обеих сторон. В первую очередь России военные заказы со стороны полезны, они благоприятно действуют на экономику, внося в нее деньги заказчиков. Особенно сегодня, когда с одной стороны, заказов от ВКС много, а деньги в бюджете вертятся одни и те же. Нужен приток.
Что касается Ирана, то тут все понятно: первое нормальное обновление авиапарка за 40 с лишним лет – это серьезно. Учитывая то, на что обновляется парк самолетов – тем более. Иранских летчиков вообще можно поздравить от души, потому что получить в свое распоряжение самый современный истребитель поколения «4++» — это очень сильный ход. А учитывая, в каком состоянии находятся ВВС Ирана – сила умножается на два.
И тут надо учитывать еще один фактор: честно говоря, не нашел информации о том, что подвешивают в Иране под крылья своим самолетам, но то, что это далеко не самое современное вооружение – уверен на 100%. А если говорить о нормальной эксплуатации Су-35, то помимо обычных технических расходников понадобится и соответствующее вооружение! Ракеты родом из 70-х годов прошлого века на Су-35 – это как на «Феррари» на оптовый рынок за овощами кататься. Можно, и понтов немеряно, но эффективность совершенно никакая.
Вот и у иранских ВВС проблема все та же: к откровенно древним самолетам откровенно дряхлое вооружение. А здесь снова получается прорыв: Россия наверняка снабдит Су-35 чем-то типа Р-37 и Р-73, иначе это не сделка дружеская будет, а вообще не пойми что.
Получается ситуация «таскать – не перетаскать», потому что кроме самолетов в Иран надо будет вести полный набор расходников, запчастей, командировать техников и инженеров, которые обучат иранских техников и инженеров, без этого вообще вся идея обречена на провал. То есть, до начала обучения летчиков и полноценной эксплуатации придется осуществить целую программу подготовки и сжечь приличный кусок ресурса самолетов.
Но игра стоит свеч. И это прекрасно понимают в Тегеране, и (что вообще не свойственно персам) готовы ждать, спокойно и терпеливо, когда Россия все это обеспечит. Понимая, что у России сейчас есть определенные трудности.
И вот давайте на секунду задумаемся, а кого кроме США должно покоробить появление у ВВС Ирана трех авиационных истребительных полков? Ну да, правильно, в Израиле должны задуматься. Очень сложно предсказать результат столкновения иранского Су-35 и израильского F-35 Аgir. Конечно, на стороне Израиля очень высококлассные пилоты, имеющие боевой опыт по полной программе, и самолет вполне себе, но никто и не говорит о том, что иранские пилоты прямо ринутся сводить счеты с израильтянами. Просто нанести очередной удар по иранским советникам в Сирии будет немного сложнее, чем раньше.
Но израильским военным стоит задуматься уже не о Су-35. Возможности этого самолета в принципе всем в мире уже известны, и боевые действия на Украине только подтвердили репутацию весьма грозного бойца.
Но известно, что аппетит приходит во время еды. Еще в 2018 году иранские военные очень живо интересовались ходом работ по Су-57. Учитывая, что самолет прошел полноценные испытания в Сирии и Украине, где показал все свои сильные стороны, сомнительно, что этот интерес ослаб.
Учитывая некоторую схожесть оснащения самолетов и систем вооружений, иранцы не скрывают того, что Су-35 может стать неким трамплином к Су-57. И тут тоже интересно, особенно если вспомнить российско-индийский совместный проект по Су-30. И иранские заказы – это то, что может подтолкнуть всю программу Су-57 и сделать самолет более дешевым в массовой серии. Соответственно – выгодным и России, и Ирану.
И это будет совсем другой расклад, вот тогда Израилю придется сильно задуматься. F-35 в их исполнении, возможно, и отличный самолет (кто знает, он толком еще ни с кем не воевал, кроме палестинской пехоты), но Су-57 может оказаться как минимум, не хуже, а вполне и лучше.
В общем, понимая отношения между двумя странами, как раз можно ожидать боевых испытаний обеих самолетов именно где-нибудь в небе над Сирией.
Но это сценарий будущего. Однако, будущее – такая своеобразная штука, она может и наступить. И вот для некоторых в будущем союз Ирана и России – очень неприятная штука, поскольку две страны мало того, что смогут поддержать друг друга во всех сферах сотрудничества, так они еще однозначно станут примером для тех, кто колеблется и очень внимательно смотрит за реакцией США. Судя по всему, скоро США станет не до всего, что творится в мире, там свои внутренние проблемы множатся, как тараканы.
В Иране первую поставку российских истребителей назвали очень патетично: «День рассвета». Хорошее название, начало действительно положено.
Свежие комментарии