ЭТО ГОРДОЕ СЛОВО "ТОВАРИЩ"...
В памяти встают картины боевой молодости, трудной и суровой. Мы имели немного шансов дожить до победы.
Наш мир тогда ограничивался «своими» стрелковыми и танковыми ротами, батареями… Маленькими клочками поля – нашими позициями. Мы недоедали, недосыпали.
И доля всем досталась разная: кому огненный рубеж под Сталинградом, а кому гибельное болото в Белоруссии. Но мы были всегда верны святому великому братству – фронтовому товариществу.
Фронтовые товарищи… Каждый, кто был на войне, хорошо знает, что дружба, прошедшая испытания в бою, крепче стали. Она неподвластна времени.
…Вторую неделю мы в обороне. Немцы и мы отгородились друг от друга минными полями, рядами «колючки». В такой обстановке нашему взводу полковой разведки, где я занимал должность командира отделения, была поставлена задача – взять «языка».
Меня и моих товарищей, Хохруллина и Панюшкина, отправили на нейтральную полосу для выбора места нападения и захвата пленного. Нейтральная полоса ночью постоянно освещалась ракетами, немцы устроили здесь немало ловушек.
Преодолев небольшую рощицу, мы приблизились к глубокой, продолговатой яме – какое-никакое, а укрытие. Отсюда хорошо просматривалась местность до немецких позиций. Только мы залегли для наблюдения, как на фоне неба появились три силуэта – немецкие разведчики двигались в нашу сторону. «На ловца и зверь бежит» – мелькнула мысль. Но «зверь» оказался опытным – еще мгновение, и пуля обер-ефрейтора, наверное, настигла бы меня. Но на какую-то долю секунды врага опередил мой товарищ Ю. Хохруллин, а остальных немцев уничтожили мы с Панюшкиным.
Я дал команду к отходу, и тут услышал тихое: «О, муттер…». Стонал обер-ефрейтор – он был ранен в живот и грудь, но все еще жив. Мы потащили пленного к оврагу. Над немецкими позициями взвилась ракета, потом другая, ожили дзоты, осатанело застучали пулеметы… Но мы уже были в укрытии.
«Язык» оказался ценным. Я крепко жал тогда руку своему спасителю Юрию Хохруллину, а он смущенно говорил: «Ну, что ты… Ты же мой товарищ!». И на всю жизнь запомнил я слова командира полка Петра Леонтьевича Рогалева при вручении мне медали «За Отвагу» после того разведывательного поиска: «Неси в сердце любовь к Родине и товарищам – это святое чувство».
Я до сих пор благодарю судьбу за то, что она послала мне товарищей, с которыми можно было разделить и радость, и горе. Тот, кто прошел через войну, хорошо знает, как важно иметь рядом настоящего друга.
Хотелось бы, чтобы каждый из нынешних молодых людей глубоко осознал величие и благородство души фронтовиков, которые в бою стояли за товарищей насмерть.
Расскажу еще об одном фронтовом эпизоде. Стрелковая рота вела упорный бой на окраине населенного пункта, превращенного немцами в опорный пункт. Наша атака захлебнулась. Из каменного здания непрестанно строчил пулемет. Рота несла потери, а продвинуться вперед не удавалось. И тогда сержант Герай Асадов, прижимаясь к земле, подполз незаметно к пулемету и бросил гранату. Пулемет замолчал. Но только бойцы роты поднялись, по ним снова прошелся свинцовый ливень – наверное, фашисты заменили пулемет. И тогда Асадов, видя, как падают его товарищи, своим телом закрыл пулемет. Так Герай Асадов повторил подвиг Александра Матросова, за что ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Это был подвиг ради жизни – жизни товарищей, и в полку об этом знали все.
Стремительно мчится время, и многое из того, что славилось, померкло. Но подвигу народа в Великой Отечественной войне суждено навечно остаться в истории. И я нередко думаю – что же было основой Победы? Конечно, свою огромную роль сыграли героизм народа и его армии, их безмерные жертвы, оружие, которое неимоверными усилиями ковалось в тылу, огромные просторы Родины… Но очень важный фактор Победы – тот нравственный заряд, который был в советских людях. Об этом много можно говорить. Потому мне близки и понятны слова молодой белорусской крестьянки, встреченной нами у деревенского колодца. Мы знали, что до границы с Восточной Пруссией уже недалеко, и спросили у нее: «Что нам сделать с немцами, которые такое натворили на нашей земле? Дай наказ!».
И она ответила: «Что хотите с фашистами делайте, но женщин и детей их не трогайте». Вот такой у нас народ был. И святое товарищество – это то, чего, наверное, больше всего нам сегодня не хватает.
Сегодня страна наша разделена пополам – есть те, которые по-прежнему называют друг друга «товарищ», и те, кто охотно обращаются к другим «господа». С прискорбием признаем и свою вину – позволили себя одурачить, упустили Победу, вернулись в испытанный и отвергнутый отцами и дедами капитализм. Наш земляк, генерал М. Гареев, доктор военных наук, Президент Академии военных наук РФ, так сказал: «Я воевал в четырех войнах с «господами», и потому слово «товарищ» для меня свято».
А иначе и быть не может. Товарищи – это те, кто сопутствует нам в делах, трудах, путешествиях. Это – братское обращение «товарищ», которое вечно любимо. А святое товарищество – основа взаимоотношений и нынешних защитников Отечества.
Федор СОПРАНЦОВ, фронтовик.
Искусственный интеллект написал статью о связи духовного и психологической дезориентацией. "Генератор текста", как оказалось, лучше знает человека - чем сам человек... Для незнакомых с психоанализом статья не понятна. Для профессионалов в магии - самое оно! Вы даже найдете для себя ответы на некоторые вопросы.
«Иногда мы забываем поставить наши идеи на место». Что такое эмоциональная дезориентация и как с ней справиться
Еще совсем недавно об эмоциональной дезориентации слышали считаные единицы, но сегодня, во времена пандемии, спрос на специалистов, разбирающихся в этом специфическом состоянии, которое американский психолог Джордж Чарльз охарактеризовал как «когнитивный калейдоскоп в воронке чередующихся кризисов», катастрофически вырос. По просьбе «Ножа» психотерапевтка Роксана Мейлахова, ведущая телеграм-канала «Доктор Шмоктор», выяснила, каковы причины возникновения эмоциональной дезориентации, как быть, если она с вами приключилась, и что думал о ней философ Людвиг Витгенштейн.
Неизбежность эмоций
Мы живем в обществе, в котором случайные встречи и совпадения, бывшие прежде областью магии, уступили место строгой логике и математическому моделированию. Но что насчет нашего опыта живого мира — мест, которые мы посещаем, троп, по которым мы ходим, книг, которые мы читаем? Наше восприятие мира в большей степени, чем любое другое внешнее восприятие, является продуктом наших эмоциональных и психических состояний.
Значение эмоций не сводится к содержимому нейронных цепей мозга.
Эмоции — это то, что мы несем глубоко в себе, они влияют на все аспекты нашей жизни, начиная с того, как мы взаимодействуем с нашим миром, и заканчивая тем, как мы интерпретируем наш опыт. Можно сказать, что эмоции — это неизгладимая сущность наших переживаний, проявляющихся в отношениях, которые мы формируем с людьми и окружающей средой. Напряжение между тем, что мы чувствуем, и тем, что мы знаем, является постоянным, а эмоции возникают, когда мы дезориентируемся из-за отсутствия общих рамок.
Причины возникновения эмоциональной дезориентации
Возьмем одну из самых фундаментальных эмоций — дезориентацию. Наиболее характерная черта дезориентации — это чувство открытости и любопытства, чувство новизны и приключений. Оказавшись за пределами наших обычных систем координат, мы чувствуем себя связанными со всем, что нас окружает. Эмоциональная дезориентация производит на нас гораздо большее впечатление, чем наш мирской опыт, но чем именно она вызывается?
Философ Людвиг Витгенштейн писал: «Мы получаем наши идеи порядка из некоторой концептуальной подготовки или презентации… Мы путаем идеи в нашем сознании. То есть иногда мы забываем поставить их на место» («Голубиные тетради», § 37). А если мы забываем поставить их на место, мы теряем ориентацию. Аристотель и Платон не обязательно ошибались, когда утверждали, что дезориентация — важная черта нашей повседневной жизни, в том числе как первый этап решения той или иной проблемы. Когда кто-то сбит с толку и не может найти выхода из сложной ситуации, гипотетический выход становится для него своего рода приманкой, но, в отличие от классической экономики эмоций, это всего лишь побочный продукт разума.
Поэтому наш опыт дезориентации, ключевой части перехода от одного состояния сознания к другому, является необходимым, но недостаточным условием.
Людям необходимо пережить эмоциональную дезориентацию, чтобы открыть свой разум внутреннему переживанию мира. Причем не стоит удивляться, если расхожий common sense начнет создавать новые концепции, нарративы и модели для объяснения запутанного опыта — ведь когда люди испытывают дезориентацию, они дезориентируются. Подобный опыт не должен вызывать принципиальных затруднений, поскольку люди привыкли смотреть на мир в перспективе. Но следует помнить, что переход от восприятия мира как должного к поиску настоящего выхода может оказаться психологически травмирующим.
Череда кризисов и смена перспективы
Люди могут испытывать эмоциональную дезориентацию в окружающем мире, в своих сердцах и умах, а также в своих снах. Отклонения от нормального психического отношения очень часто встречаются в человеческом опыте, например, во время болезни или в результате травмы. Известный факт: люди входят в диссоциативное состояние после тяжелой утраты, такой, как смерть близкого. Многие переживают сдвиг в сознании, когда умирает любимый человек. Такой опыт представляет собой переход от одного образа мышления к другому, а изменения часто происходят в быстрой последовательности.
Причина, по которой люди иногда чувствуют изменение в сознании, заключается в том, что многие реакции, которые они испытывают во время кризиса, не соответствуют тому, как обычно думает человек.
И хотя изменение точки зрения считается обычным явлением, его последствия редко осознаются до тех пор, пока не возвращаются к нам в виде травмы или серьезного жизненного кризиса. Следует также учитывать, что изменение точки зрения не обязательно носит психологический характер. Психолог Джеймс Пост в работе «Наедине с собой и другими» (2018) утверждал, что смена перспективы — вовсе не психическая, но скорее духовная проблема. Многие исследователи рассматривают изменение точки зрения как своего рода блуждание, которое происходит во время психического заболевания или нервного срыва.
Таким образом, изменение точки зрения может произойти во время кризиса и быть связано с духовным пробуждением. Смена перспективы происходит в сознании человека, когда он или она испытывает «сдвиг в потоке энергии» и «мгновенную утрату верований и идеалов прошлого, определяемую как переживание инаковости или нового трансформированного осознания» (Джордж Чарльз, «Баланс потока»).
Современная психология склонна видеть в таком сдвиге «переход от бытия человеком с одним умом, мышлением и верой к бытию человеком с двумя или более системами убеждений или образами мышления» (там же).
Когда человек проходит через период изменения взглядов, он или она может испытывать некоторые из следующих состояний: чувство бессилия; ощущение себя жертвой судьбы; чувство покинутости или нежеланности; ощущение несоответствия реальности, воспринимаемой как ложь, и тому подобное. Вот лишь некоторые из множества событий или чувств, которые могут ускорить или вызвать смену перспективы.
Подобная трансформация может сопровождаться дальнейшим изменением поведения. В этот период люди могут временно вести себя совершенно иначе, чем в прошлом. Чаще всего изменения касаются: частоты или интенсивности сексуальной активности; диеты; денежных трат; использования определенных мест в качестве зон для сна или отдыха; продолжительности занятий спортом и так далее. Суть смены перспективы в том, что подобная переакцентуация должна быть целенаправленной, а не импульсивной.
Что касается перспективных изменений, важно, чтобы они были постепенными и соразмерными состоявшемуся кризису.
Все это не означает (и многие склонны об этом забывать), что кризис закончился или что дальнейших изменений в поведении не будет. Точно так же окончание кризиса не гарантирует, что перспективы на будущее будут ясными и предсказуемыми. Кроме того, лучше заранее стремиться сделать так, чтобы любой возможный будущий кризисный период был подходящим по срокам и масштабам и соответствовал прошлому опыту.
Последнее поможет приблизить тот день, когда перспективы на будущее станут более ясными и предсказуемыми.
Другими словами, если позволить этой временной воронке стать нашей типичной и ожидаемой реакцией, то данное положение вещей, скорее всего, останется неизменным в обозримом будущем.
Поэтому сам способ, которым индивид переживает свою ситуацию, не обязательно должен измениться. Например, человек может чувствовать себя подавленным из-за произошедшего кризиса, но все же не сумеет изменить свое мировоззрение под давлением обстоятельств.
***
Как же тогда, с учетом всего вышесказанного, осмысленно и понятно описать последствия вызванного эмоциональной дезориентацией кризиса? Если человек сумел наконец разобраться в собственном положение дел, то он или она, основываясь на своем текущем осознании, должен определить конечную точку, в которой возникновение кризисной ситуации становится уже невозможным. И тогда ему или ей достаточно будет оглянуться назад, чтобы понять: он или она достиг нового жизненного состояния, которое отражает истинное чувство свободы и покоя.
Свежие комментарии