Термин «Игра» или более древнее «Ягра» восходит к глубочайшей индоевропейской древности. Изначально он обозначал культовое действие – жертвоприношение Свету — Космическому Закону Вселенной. Это жертвоприношение (санскрит Ягья – жертвоприношение + Ра – Закон, Свет) включало в себя ритуальные песни и пляски, очищение огнем и водой, общую трапезу, включающую возлияния медом и ячменным пивом, а также ритуальный бег.

Здесь можно вспомнить такие понятия как: греческое ikpia – «помост», «алтарь», латинское niger – «чёрный, нечистый» от ne + iger, т.е. «неочищенный», «не принимавший участие в культовом действии». В этот же ряд входят такие термины, как латинское ludus — игра, laudare – возносить хвалу, немецкое loden – «пылать», русское луда – «ослепительный блеск», лудить – «чистить» и соответственно люди – очищенные в игре. Русское слово «радость» — первоначально также имело ритуальный смысл и означало буквально «достижение Ра», «приобщение к божественному Свету».

 

 

Восстанавливая по крупицам ту древнюю философски-религиозную систему, которая, как основа общеиндоевропейской культуры, сложилась на севере Восточной Европы в глубочайшей древности, мы прежде всего должны обратиться к древнейшим памятникам науки, культуры и религии индоевропейских народов – Ригведе, Махабхарате и Авесте. А также к тем народным традициям, которые сохранились на Русском Севере вплоть до первых десятилетий ХХ века, а зачастую и до наших дней. Использовать данные Ригведы, Махабхараты и Авесты необходимо, т.к. основной блок этих памятников складывался именно в приполярных широтах Восточной Европы, что убедительно доказал в своей книге «Арктическая Родина в Ведах» ещё в 1903 г. выдающийся индийский учёный и общественный деятель Бал Гангадхар Тилак.
При анализе этих текстов мы получаем следующую «мифологическую» картину сотворения Вселенной. Так первая книга Махабхараты «Адипарва» утверждает, что:

 

«В этом мире, когда он без блеска и света был окутан со всех сторон мраком, появилось в начале юги как первопричина одно огромное яйцо, вечное, как семя всех существ, которое называют Махадивья. В нем подлинным Светом был вечный Брахма, чудесный и непредставимый, вездесущий, тот кто есть скрытая и неуловимая причина реального и нереального».

 

В другой книге эпоса «Ашвамедхсекапарве» расшифровывается то, что стоит за понятием «Брахма» или (точнее) «Брахмо» — оно. Его здесь называют «эфиром». Текст гласит: «Эфир – высший из элементов… У него есть лишь одно свойство и называется оно звуком». Считается, что эфир порождает семь звуков и аккорд. Затем следует «ветер» или «дыхание, движение», у которого два свойства – звук и касание. Причем, свойство, присущее только «ветру» это касание (т.е. инерция). И, наконец, третий этап творения – Свет, который обладает тремя свойствами – звуком, касанием и образом. Свойством, присущим только свету, является Образ. То есть Свет, обладающий звуком, касанием и образом, рожденный инерцией движения эфира (Брахмо), в своей тройственности и созидает мир Образов, т.е. мир Проявленного.

 

В Махабхарате говорится о том, что «тот мудрец создал пространство и произвел основу личности (аханкара), по своей сути она небесна». Таким образом, основой материи является Свет — эманация Творца, но более глубинной основой существования материального мира, как явствует из текста, была «мысль» (или «слово») «Пробужденного», которая и дала толчок к переходу от небытия к бытию и материализации Вселенной. Подобное структурирование имеет место и в Библии, где говорится: «Земля же была безвидна и пуста и тьма над бездною» (Книга «Бытие» I, 2). «И сказал Бог, да будет Свет. И стал Свет». (Бытие I,3). Таким образом, создание и систематизация вещества в системе времени–пространства через введение движения – Света, согласно мысли и слову Творца, идентично тому же процессу в древнеиндийском эпосе.

 

Если мы обратимся к древнеегипетским эзотерическим текстам, то и там утверждается, что «только тот, кто сможет постигнуть Свет, быстрее света солнца и звёзд, растворенный в абсолютной тьме, только тот сможет постигнуть тайну Осириса», т.е. тайну Принципа Вселенной.

 

И здесь имеет смысл вспомнить слова выдающегося французского мыслителя ХVIII в. Жана Сильвена Байи, который в своей переписке с Вольтером утверждал, что культ Осириса с его 40 дневным отсутствием и воскресением мог появиться только в приполярных широтах Восточной Европы, на берегах Ледовитого Океана. «Мне неловко изобличать финикийцев, египтян и греков, кои через наставления, через присвоенную славу прослыли самыми древними и наиболее творческими среди вселенских народов» – пишет Байи.
На рубеже ХIХ – ХХ веков соотечественник Байи – маркиз Сент-Ив Д’Альвейдр говорит о хранителях всех древнейших знаний человечества – «допотопных патриархах белой расы Северного полюса» как о создателях превосходной науки, которая была «союзом науки и религии… достижением их синтеза в мудрости». Он подчеркивает, что:

 

«Первые патриархи осознали солидарность обоих модусов существования, зачинаемых рождением и смертью, и присущие этим модусам среды. Среды эти суть: астральное небо для физиологической ассимиляции сих субстанций путём воспроизведения и растительного питания и, после смерти, или, вернее, трансценденции; флюидическое небо для возвращения к виду и прямой ассимиляции сверхэфирных субстанций. И это в зависимости от степени чистоты, реализованной свободой и ответственностью души… В числе памятников , свидетельствующих о степени знания древнейших патриархов, на первом месте надо поставить физиологию времени, организм его функций, гармонию его властей, логику его революций. Именно данный синтез, содержащий в себе все перечисленные анализы, олицетворял для них саму науку, подвластную совести и предвидению, или провидению, космического разума универсального Слова, Творца всего сущего, и его Охранителя путем вечного циклического обновления».
О широком распространении этих знаний среди далеких потомков «допотопных патриархов Северного полюса» свидетельствуют многие факты. Так в раннесредневековом поучении против язычества – знаменитом «Слове о твари и днии рекомом неделе» (ХII – ХIII в.в.) говорится, что русские язычники поклоняются в первый день семидневной недели «воскресенье» не солнцу («вещь бо солнце свету»), а «белому свету», т.е. Свету Вселенскому. Б.А.Рыбаков писал в связи с этим, что:

 

Б.А. Рыбаков  — «Это, очевидно, тот самый свет, существовавший, но древним представлениям, независимо от солнца, о котором говорится в Библии при описании первого дня творения. Вот этот – то свет, не имеющий видимого источника, «неосязаемый и неисповедимый», как эманация божества, творящего мир, и был предметом поклонения средневековых язычников, а следовательно и объектом обличений церковников».
Говоря о том, что создавая некое условное изображение Творца Света («твари, написаной в образ человечь»), наши предки именовали его Родом, стоит отметить, что в языке древнеарийской культуры – санскрите термин Родас объединяет в себе Небо и Землю, т.е. является названием всей Вселенной. Но символом Рода или «Белого Света» в русском народном искусстве всегда было колесо с шестью спицами или шестилепестковая розетка. Б.А.Рыбаков отмечал, что если солнце в народной традиции может обозначаться разными знаками (круг, крест, крест в круге, круг с восьмилепестковой или шестилепестковой розеткой), то «белый свет» (Род) всегда обозначался только колесом с шестью спицами. Отметим, что шестилепестковая розетка и колесо с шестью спицами были символами римского Юпитера. Переход этого знака в христианстве в монограмму Иисуса Христа, как считает Б.А.Рыбаков, «надежно подтверждает древнее, исконное значение шестилучевого знака как символа света во всей многогранности этого понятия».

 

Итак, в начале всех начал, в основе всего, стоит он – Закон Неба, Божественный Порядок, Свет, который порождает и «проявленный, преходящий» и «непроявленный, непреходящий» миры. Что касается мира «проявленного», в основе которого находится эманация света, трансформирующаяся в различные видимые формы, то в разных религиозных системах мы сталкиваемся с практически идентичными образными структурами. В древнеарийской традиции четко вычленяются три мира – «Трилока». Это мир божественных идей; мир проявленный, т.е. мир нашей реальности, а точнее реальности отраженной нашим сознанием; и, наконец, мир ушедших, зеркальный нашему. Заметим, что в русской народной традиции им соответствуют также три мира: Правь, Явь, Навь. Их единство и дает всю сумму Света (ведь уходим мы не во тьму, а «на Тот Свет»). В этой традиции вся Вселенная есть только различные проявления Абсолюта, который трансформируясь, приносит себя в жертву и расчленяя себя творит эти три мира, сохраняя их в себе в единстве. Человек, как одно из проявлений эманации Абсолюта или Света, также является жертвой. Об этом говорит и древний текст «Чхандогья Упанишады»: «Поистине, человек – жертвоприношение». Вся жизнь индивида воспринимается в сутрах как жертвоприношение, которое завершается принесением в жертву самого тела человека, сжигаемого на погребальном костре и возвращающегося к изначальному световому состоянию.

 

В этой религиозно-мировоззренческой системе жертвоприношение отдельного человека — это его собственная жизнь, в зависимости от выполнения им его вселенской задачи и, следовательно, приближения или удаления от постижения Сверхсветлого Света. Ведь не случайно мы до сих пор говорим о «прозрении», «озарении», «просветленности», имея в виду наивысшие состояния человеческого духа. Но для социума, для коллектива людей необходимы были такие отправные моменты, когда появлялась возможность не только соединить все эти индивидуальные жизни – жертвоприношения воедино, но и объединить все три мира Вселенной – Правь, Явь и Навь. И очиститься в их Абсолютном Свете.

 

Такими отправными точками в русской народной традиции были календарные даты, отмечающие «крест года»: зимнее и летнее солнцестояния; весеннее и осеннее равноденствия. Обратим внимание на то, что все эти обрядовые циклы определяются одним термином «Игры». Мы уже отмечали, что темин «Ягра» (Игра) состоит из двух частей: Яг – «жертва» и Ра – «Свет, Порядок, Закон». Лингвист Н.Д. Андреев полагает, что «в бореальном праязыке (прапредке праиндоевропейского, прафинноугорского и пратюрскского языков) с «Ра» были связаны понятия «направлять», «группировать», «считать». В санскрите RaJati – «направляет, управляет»; RAI – «изобилие, богатство». Вторичные значения появились по линии «призывать» (направляя к себе голосом), «громко звать», «кричать», отсюда санскр. RaUti («кричит, ревет»).

 

Как считает М. Маковский: «Игра первоначально означала «культовой действие» и соотносилась понятиями: «жертвоприношение, танцы жрецов, заклинание, огонь, возлияние». Он же отмечает, что в русских диалектах понятие «играть» звучит иногда как «молить». Но в осетинском (аланском) «molyn» — «выиграть в игре, состязании», где само состязание воспринимается также, как жертвоприношение. Жертвоприношение предполагает некий духовный и физический подъем, поэтому не удивительно, что в аланском mal – гора. Причем, такие параллели характерны для многих индоевропейских языков. Слова со значением «верх, верхний» соотносятся со словами «творить, делать».

 

Как возможная форма жертвоприношения в индоевропейском праязыке зафиксированы следующие понятия: петь, плясать, быстро двигаться, прыгать, соревноваться, борьба. Здесь интересны сопоставления: в древнеиндийском duvas – «стремящийся вперед» и duvas – «дар богам», в авестийском barag «религиозный обряд, ритуал», а в древнескандинавском barr «ячмень». О.Н. Трубачев показал, что с русским «петь» соотносится «пить».

 

Таким образом, в комплекс обрядовых действий «Ягры» входили:

песни,
пляски,
игра на музыкальных инструментах,
различные возлияния.
Судя по всему, ритуальными напитками были мед и ячменное пиво. Именно ячменное пиво воспевают гимны Ригведы. В русской, осетинской, древнегреческой, древнеримской, древнеегипетской, древнегерманской традиции ячменное пиво – священный напиток. Отметим, что ячмень — самый северный из хлебов, в диком виде не растущий южнее 55° северной широты, а настоящее ячменное пиво, приготовленное по традиционным народным рецептам – прекрасное тонизирующее и очищающее средство.

 

Древнегреческие авторы говорят о том, что «скифы–русь и другие гиперборейские народы, которые живут у арктического пояса», и есть те самые «счастливые гипербореи», которые всегда веселятся, поют и пляшут, и славят вместе с лебедями Аполлона, но никогда не приносят кровавых жертвоприношений. И поэтому «Гиперборейские и Аримасповские города и Елисейские поля суть обитатели праведных». Судя по-всему эта, прославленная древними греками праведность, и достигалась участием всего народа в очищающих душу и тело яграх.

 

В чем выражалось это участие и что давало людям, свершающим такое жертвоприношение?

«Ягра» состояла из состязаний поэтов, певцов, музыкантов. Как правило, все эти ипостаси сочетались в одном лице – мудреце, поэте, творце священного гимна. Озарение, нисходящее на поэта – музыканта – певца, светоносность творческого процесса – это то, о чем постоянно говорят гимны Ригведы.

 

Во многих из них Огонь, являющийся воплощением Вселенского Света и Космического Закона на Земле, прямо называется «вдохновенным поэтом», или говорится о том, что «на службе у него поэты, действующие мудро» (Ригведа, I, 31), что Огонь «наставляет простака, называет ему направления, как более сведущий». Огонь (Свет) называется «поэтом, которого надо призывать хвалебной песнью» и тогда он приходит «набухший от влаги Вселенского Закона и движется прямыми путями Закона, направляя эту влагу» (Ригведа, I, 79).

 

Ригведа утверждает, что именно «благодаря поэтическому искусству «он [Огонь] породил это потомство людей» и «его усиливают эти гимны» (Ригведа, I, 96). Об Огне говорят, что «именно он рождает высшее жизненное дыхание, несокрушимую жизнь» (Ригведа, I, 140) и его «погоняют поэтические мысли, десять пальцев жреца» — музыканта (Ригведа, I, 144), он «ведун, постигший Вселенский Закон, истинный Бог» (Ригведа, I, 145). Гимны утверждают, что Огонь (Свет) «по вспышкам вдохновения превосходит любого искушенного жреца», а «Мудрые поэты ведут по следу Агни, каждый у себя в сердце храня нестареющего» и боги «радуются музыке Вселенского Закона» (Ригведа, I, 146, 147).

 

В гимнах говорится также, что Огонь (Свет) поддерживается «руками, ногами, голосами» т.е. ритуалом. С той лишь существенной разницей, что поэт в процессе «творческого горения» создает новый гимн, а все остальные участники жертвоприношения пляшут и поют те песни (гимны), которые уже стали священным каноном и которые создал другой озаренный светом поэт, быть может много столетий назад.

 

Кроме состязаний поэтов, певцов, музыкантов, обрядовых песен и плясок, в Ягру входили ещё и соревнования, из которых, пожалуй, самым древним был бег. Ведь неслучайно гимны Ригведы постоянно называют Агни «самым стремительным». Действительно, бег Огня или Света ни с чем несравним. Его называют «страшным, как движущийся воин, ярый в сражениях» (Ригведа, I, 70) и, «побеждающим в соревновании». О бегунах в гимне говорится, что «поддержанный тобой, бывший позади первого, почитатель твой, о Агни, оказался впереди всех (Ригведа, I, 74). Таким образом, победитель в ритуальном беге, ведомый Огнем (озаренный), побеждает в силу этого озарения и своей внутренней чистоты.

 

Эту мощную световую эманацию, называемую и сегодня «озарением», и мудрецы – поэты, и победители соревнований в беге делили со всеми участниками Ягры. Это было их жертвой Свету, а для остальных обрядом очищения. Заметим, что в архаической древнеегипетской традиции Ра сохранял божественный порядок, усмиряя злых духов с помощью очистительного огня, вина из побега хмеля (ячменного пива) и религиозно-магического обряда «хеб-сед» — ритуального бега царя, имеющего целью обновление жизненных сил правителя и его подданных.

 

Вспомним также, что единственным соревнованием первых Олимпийских Игр был ритуальный бег на один стадий. Дельфийские (Пифийские) игры, включали в себя соревнования певцов, музыкантов, поэтов, что абсолютно идентично северной (гиперборейской) традиции, которая, кстати, согласно древнегреческим преданиям, и легла в основу этих игр.

 

Кострам, которые разжигались во время Ягры, придавалось особое значение. Это был огонь очищения. А разводимый в летнее (Купало-Яро) и зимнее (Святки) солнцестояния он являлся огненной формой судебного испытания – «огнем божьего суда». В ведической традиции огню в этой его ипостаси приписывалась способность различать истину и ложь, так как Огонь или Свет «живет внутри всех существ» и для него нет ничего тайного. Как гласит один из гимнов Ригведы:

 

«К царящему на жертвенных празднествах,
К пастырю истины сверкающему…
Обращаются все, жаждущие очищения».
(Ригведа I, 1, 8)

 

В гимнах прямо указывается, что:

 

«Когда ты, о бог, родился живым из сухого (дерева),
Все приобщились к божественной сути, к имени
Бессмертному, соблюдая по обычаю Вселенский Закон».
(Ригведа I, 68)

 

«Кто нашел его, пребывающего в укромном месте,
Кто достиг потока, Вселенского Закона,
Кто распутывает (тайну), почитая космический Закон,
Тому за это он (Огонь) провозгласит блага».
(Ригведа I, 67)

 

Поэтому парные прыжки юношей и девушек через купальский костер – отнюдь не забава, а испрашивание у Огня разрешения на брак. И если руки влюбленных разомкнутся, этому браку не бывать. Так решил «Божий Суд», чистый и святой Огонь. Таким же Огнем очищения и божьего суда был огонь костра, который зажигали на ниве после сбора урожая. О пляске по горящим углям рассказывали в Псковской области ещё в 80-х годах ХХ века.

 

Вода, будучи одной из форм Огня и Света, и потенциально хранящая в себе Огонь (Молнию), выполняла в обрядах Ягры целый ряд функций. Так в древнеарийской традиции отмечается, что «вода обладает способностью отгонять дурные силы и умерщвлять демонов … она используется как средство удаления заразы, влияния духов и на высшей ступени – греха». Омовение считается полным смыванием «нечистоты физической, моральной и духовной». Причем, ритуальное омовение должно было происходить только в холодной воде, т.к. по словам древних мудрецов, горячая вода не дает духовного очищения. Здесь стоит вспомнить русскую банную традицию, где после парной прыгали в холодный водоем или в снег, или обливались холодной водой. В сфере ритуала – это обязательные общие купания в реке или озере (кринице) на Троицу, Купалу, на Медовый или Мокрый Спас, купании в проруби на Крещение.

 

Обязательным компонентом жертвенного обряда «Ягры» были ритуальные возлияния ячменным пивом – достаточно калорийным и очищающим организм напитком, не имеющим современным «пивом» практически ничего общего, кроме названия. И неслучайно в России вплоть до начала ХХ в. все крупные календарные праздники назывались «Пивные». Ведь уже в гимне Ригведы, обращенном к Огню, говорится: «Принося жертвенные возлияния, мы хотим служить тебе» (Ригведа, I, 36).

 

Поскольку уже в индоевропейском праязыке понятия ритуального питья и пения взаимосвязаны, заметим, что там же петь и гореть, петь и очищаться — одно и тоже. Поэтому не удивительно, что в традиционной русской культуре люди пели не только во время календарных игр, но и идя на работу в поле, и возвращаясь с неё.

 

Подводя итоги, можно констатировать, что все обязательные компоненты Ягры, как коллективного обряда очищения, сохранялись на Руси вплоть до ХIХ в., а кое-где и до наших дней. Так, в поучениях против язычества (ХIV — ХV вв.) проклинаются пляшущие на праздниках, поющие «песни сотониньска», «играющие на гуслях», «сказывающие сказки». Пляшущая женщина называется «невестой Диавола», «любовницей Сотониней». Среди вопросов на исповеди обычны такие: «Не играл ли еси на гуслях?», «Не пел ли еси песен?», «Ни сказывал ли сказок?». Игумен Памфил в ХVI в., ругая псковичей за празднование Купальской ночи, перечисляет все те же грехи: пляски, песни, игру на гуслях, хороводы, купание в реке, разжигание костров и ритуальные возлияния. Но тем не менее, в России начала ХХ в. те же обряды сохранялись практически в неизменном виде.

 

ЯгРА 2005 Таким образом, главной целью любой календарной «Ягры» в русской народной традиции было очищение всего коллектива людей, участвующих в этом обряде – и физическое, и духовное. Это была мощнейшая энергетическая чистка при посредстве слова, музыки, движения–ритма, ритуальных очищающих организм напитков, воды и огня. Очищенный Разум начинал воспринимать мир таким, каков он был на самом деле – как различные видимые формы одного и того же – Света. Это и была, и есть единственная подлинная Реальность. Осознание этой истины ставит на места все действительные и мнимые ценности, меняет приоритетные жизненные цели. И это, естественно, совсем на просто, и для того и нужны усилия всех-всего коллектива людей- рода, общины, народа.
Вспомним, что самой трудной, почти невыполнимой задачей в русской народной сказке «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что» было найти Свет-Разум. А найдя его герой обретает счастье. В чём оно? И на этот вопрос древние тексты дают ответ: в дружелюбии, кротости, отсутствии зависти, соблюдении долга, здоровье, красоте и прояснённом разуме. А прояснённый разум знает, что не «из праха мы вышли, и в прах уйди, а все мы «Дети Света» и в него должны вернуться, но это «в зависимости от степени чистоты, реализованной свободой и ответственностью души» (Сент-Ив Д Альвейдр). И не случайно в арийских текстах многотысячной давности говорится о том, что «умирающий видит золотую Вечность» и его призывают «идти к Свету». И в русской традиции это тоже «Тот Свет» или «Род», «родьство», «рожьство», «рожение». В одном из самых древних гимнов Огню Ригведы говорится: «Светло мы ликуем!» (Ригведа, I, 78). И поэтому (Ригведа I,24):

 

«Мы вспоминаем милое имя Бога
Агни — первого из бессмертных.
Он вернёт нас снова великой Несвязанности,
Чтобы я видел Отца и Мать!
Вот поистине Счастливая доля,
Что покоясь за пределами зависти,
Была бесстрастно вложена в твои руки.

=0=0=